Интервью защитника «Спартака» Олега Рябчука, который который свободно говорит на пяти языках. Его родители встретились в Москве, он вырос в Португалии, выступает за сборную Молдавии, а к нам перешел из греческого «Олимпиакоса». Олег рассказал историю семьи, с которой очень близок, и подвел итоги первых месяцев в команде.
— Нас ждет ответный кубковый матч с «Оренбургом», но ты пропустишь его из-за удаления, которое получил в первой встрече.
— Тот день не был удачным ни для всей команды, ни для меня лично. Я до этого всего один раз за карьеру получил красную карточку, и то не прямую, а за две желтых. Надеюсь, в ответной игре ребята преодолеют последствия гостевой неудачи — и мы пройдем в Кубке дальше. Тем более что мы возвращаемся на домашний стадион после долгой паузы, это дополнительный плюс.
— Что случилось в том моменте с удалением?
— Мы с соперником синхронно бежали, в какой-то момент я задел его ногу на скорости, и он упал. Ничего особенно грубого там точно не было, но мы оставались последними перед воротам, он мог убежать один на один. Отсюда и такое решение судьи.
— Матч в Оренбурге уже не первый раз сложился для нас не лучшим образом. Многие ребята объясняли трудности синтетическим полем.
— Конечно, после постоянных тренировок и матчей на натуральном газоне нужно время, чтобы перестроиться на синтетику. Но такая команда, как «Спартак», не может оправдывать этим неудачи. Мы должны побеждать на любом поле. И очень важно доказать свою силу в ответной игре.
— А ты раньше играл на искусственном покрытии?
— Только в юности, еще до начала профессиональной карьеры. И было несколько случаев потом. Например, когда за сборную играл в Андорре.
Я не могу сказать, что поле в Оренбурге плохое. Но если оно недостаточно полито водой, то мяч очень скачет, и это сильно влияет на игру. Предугадать отскок становится практически невозможно.
— Из-за дисквалификации ты будешь смотреть кубковую игру с трибуны. Какой ты, когда наблюдаешь за футболом со стороны?
— Я очень мучаюсь, но это происходит исключительно внутри меня. Если взглянуть со стороны, то я покажусь очень спокойным — никогда не кричу и особо не проявляю эмоций. И даже если я тепло одет или погода хорошая, мне кажется, будто внутри все замерзло.
— Как оценишь оценить свои первые месяцы в «Спартаке»?
— Я прекрасно понимаю, что мог проявить себя лучше. И сейчас изо всех сил тренируюсь, чтобы показать, на что я на самом деле способен. Были разные матчи. Первая часть сезона получилась неоднозначной. Была неудача в Оренбурге, но могу вспомнить и гостевую игру с «Локомотивом», где я остался доволен собой. Наша команда провела тогда в меньшинстве больше тайма, но выглядела здорово.
— Осенью команда стала играть по новой схеме. Тебе эти изменения пошли на пользу, верно?
— Да, потому что расстановка 4-4-2 мне привычнее. И чувствую, что мои сильные качества в такой игре чаще помогают команде.
— Плотность в таблице РПЛ по-прежнему очень высокая.
— Здорово, когда конкуренция высокая, а матчей, где есть явный фаворит, почти нет. И смотреть, и играть в такой лиге интереснее.
Если сравнивать мои ожидания от РПЛ и то, что я увидел, то очень приятно удивил уровень стадионов. Чемпионат мира оставил прекрасное наследие.
А про масштаб «Спартака», про уровень любви болельщиков к нему я и так знал.
— Сборы в Дубае продлились почти 40 дней. Это для тебя рекорд?
— Конечно. В моих прежних клубах сборы обычно длились дней 12. Например, так было летом в Австрии с «Олимпиакосом», а зимой — в испанской Марбелье. 40 дней — интересный опыт. И мне кажется, что команде очень помог этот период. В том числе мне, ведь я пришел в «Спартак» уже после старта сезона, потом было много отъездов в сборную. А сейчас появилась отличная возможность узнать друг друга лучше.
— На время сборов тренерский штаб несколько раз разбавлял обычные занятия тимбилдингом: были волейбол, падел, balloon cup. Что тебе понравилось больше всего?
— Падел. Но для меня это был новый опыт, а у многих ребят очень приличный уровень. В том числе у членов тренерского штаба.
— А у тебя есть спортивные увлечения помимо футбола?
— В Греции я стал играть в гольф, и очень понравилось. Планирую и в Москве попробовать, когда погода будет подходящая.
— С кем в команде общаешься ближе всего?
— Мы соседи с Бабичем, живем в одном доме. Тавареш, Дуарте, теперь еще Угальде тоже рядом. Но со Срджаном мы очень часто вместе: добираемся на тренировки, обедаем после стадиона и так далее. Общаемся с ним на испанском.
— Ты один из тех игроков, которые сами водят машину. Это не очень типично для легионеров.
— Я ведь жил в Афинах! А если вы водили машину там, то московское движение покажется просто идеальным. Здесь правил намного больше. В Афинах люди поворачивают из любой полосы, паркуются где угодно. А пробки меня не очень напрягают, я стараюсь никуда не спешить.
— На скольких языках ты говоришь свободно?
— Вы знаете, как я говорю на русском. Это считается или нет?
— Да, вполне.
— Тогда на пяти. Еще португальский, испанский, английский и молдавский. Знание испанского пришло не от обычного общения, я изучал язык четыре года в школе. Выбрал его вместо французского, чтобы повысить оценку. Кстати, многие думают, что португальский и испанский очень похожи, но это не так.
— Москва — особенный город для тебя, ведь здесь познакомились твои родители. Как это произошло?
— Все было как в фильме. Мама приехала в Москву в гости к друзьям, пыталась купить билет в метро — и тут возник папа, который здесь работал, и предложил помощь. А потом выяснилось, что у них много общих знакомых.
— Как твоя семья оказалась в Португалии и почему выбрала именно эту страну?
— Мы хорошо жили в Молдове. Но в один момент друг отца рассказал ему об отличных возможностях для работы в Португалии. В итоге папа решился на переезд туда, обустроил быт и потом привез всю семью. Думаю, выбор страны был вопросом случая. Возможно, если бы друзья позвали родителей в условную Францию, мы оказались бы там.
— Ты себя считаешь португальцем, правильно?
— Да, потому что все, что меня окружало с самого детства, было связано с Португалией: привычный ритм жизни, школа, друзья. И если кто-то спросит меня, где мой дом, я отвечу без раздумий.
Даже сейчас, во время интервью, я думаю на португальском, а уже потом говорю на смеси английского и русского. Если мои родители общаются со мной на молдавском или русском, я отвечаю на португальском. С родной сестрой используем только этот язык. Хотя можем заговорить на русском, если хотим, чтобы никто вокруг нас не понял.
— После школы ты не стал поступать в университет.
— После окончания общего образования у меня был год — последняя возможность, чтобы заиграть на профессиональном уровне. В тот момент я хотел в «Порту» и размышлял так: могу поступить в университет сейчас, или через пять лет, или через десять — по сути, в любой момент. Но при этом я мог лишиться шанса на серьезную спортивную карьеру, что всегда было моей мечтой. Объяснил свою позицию маме, она поддержала. В итоге я провел потрясающий год в «Порту» и получил профессиональный контракт. Зачастую, когда пытаешься одновременно преуспеть в двух разных делах, тебе не удается ни то ни другое. И к тому же я убежден: если ты состоишься как футболист, после завершения карьеры можно заниматься чем угодно.
— Еще одна связь «Спартака» с Португалией — это наш спортивный директор Томаш Амарал. У вас возник хороший контакт?
— Да. Когда кто-то из Португалии приезжает в Россию, я чувствую, что он переживает тот же опыт, который был у меня. Хотя мне, конечно, было попроще благодаря знанию языка. Я стараюсь помочь, всегда спрашиваю о Португалии и радуюсь, если удается найти общих знакомых. Надеюсь, что Амаралу удастся принести много пользы нашему клубу, у него много знаний и талантов.
— Ты побывал в Академии «Спортинга» и в «Порту», а Амарал и Тавареш — из «Бенфики». Чувствуется противостояние?
— Никаких шуток и подколок на эту тему у нас нет. Португалия — маленькая страна, где все друг друга знают. Перед приездом в Россию я связался с Таварешем через общих друзей и спросил у него, кажется, обо всем.
— Какой клуб в Португалии ты можешь назвать «своим»?
— Думаю, все-таки «Спортинг»: его поддерживает моя семья.
— В чем секрет Португалии как футбольной страны?
— Да, это небольшое государство, но культура футбола в нем очень сильна. Когда дети только начинают ходить, в их жизни сразу появляется мяч. Помню себя в маленьком возрасте: я играл с утра и до вечера. Даже в крошечных городах ребятам стараются привить эту любовь.
— Чего тебе не хватает в России после солнечной Португалии?
— Моря! Возможности прогуляться по побережью, покушать свежую рыбу в кафе на пляже.
— Мама уже несколько раз навещала тебя в Москве. Как проводили время?
— Она и сейчас здесь. Ей нравится город. Пока я на тренировке, она успевает нашагать 10 километров. И потом рассказывает, где какой магазин, куда лучше сходить. У отца и сестры выбраться сюда пока не получилось, мешает работа в Португалии. Папа по профессии сварщик, сестра, которая на полтора года меня старше, — стоматолог. С ней мы очень близки, делимся всеми своими новостями.
— Девушка тоже пока в Португалии?
— Вот теперь наконец-то приезжает. И до конца сезона точно будет рядом. К счастью, ее работа в рекламном агентстве позволяет трудиться удаленно. Мы стали встречаться, когда я еще играл в Греции.
— «Олимпиакос» считается братским клубом для «Спартака», наши фанаты дружат. Ощутил эту связь, когда переехал из Греции в Россию?
— Да, болельщики «Олимпиакоса» тепло проводили меня, многие желали удачи и писали, что я ухожу в правильный клуб.
— У афинского клуба очень горячие фанаты.
— Да, и максимально требовательные. Я помню случай. Мы шли на первом месте с отрывом примерно в 15 очков, то есть очередное золото было у нас в кармане. Дерби с «Панатинаикосом» сложилось неудачно, мы уступили, и на следующий день фанаты устроили нам очень серьезный разговор на базе. Хотя турнирное положение все равно было отличным. Они объяснили, что нет ничего важнее игр с принципиальным соперником.
— А атмосферу нашего противостояния с ЦСКА уже прочувствовал?
— Знаю об истории этого дерби. Но, к сожалению, сейчас не все болельщики приходят на стадион, поэтому той самой атмосферы я не застал.
— Именно в этом дерби у тебя появилось первое результативное действие за наш клуб — ассист на Промеса.
— Да, но это только статистика. Выглядит хорошо для меня, конечно, но тот гол дальним ударом в «девятку» сотворил сам Квинси благодаря своему мастерству, а не моей передаче.
— Для тебя статистика важна или ты не обращаешь на нее внимания?
— Многие слишком нацелены на результативные действия, но это не про меня. Я могу провести хороший матч, но при этом он будет без забитых мячей или голевых передач. И наоборот: если игра мне не удастся, но я, например, забью, это не означает, что поеду со стадиона домой в отличном настроении. Я должен помогать команде, хорошо обороняться и участвовать в атаках вне зависимости от итоговой личной статистки.
— Сейчас тебя нельзя называть стабильным игроком старта. Как к этому относишься?
— Это часть футбола, в нем все постоянно меняется. Ты можешь провести плохой матч и не выйти на поле в следующем, зато через время выдашь отличную игру — и ситуация снова повернется на 180 градусов. Команда — это не одиннадцать футболистов, а больше двадцати. Каждый ждет шанса, хочет выходить на поле и побеждать.
Я стараюсь концентрироваться на вещах, которые могу контролировать, — выкладываться на тренировках и хорошо проявлять себя в матчах. Мысли о том, почему я не вышел, а сыграл кто-то другой, просто будут ранить меня, поэтому я избегаю такого мышления. Годы в футболе научили меня тому, что нет ничего постоянного. Я должен каждый день уезжать домой с мыслями, что сделал все возможное и зависящее от себя. А дальше посмотрим, как все сложится.
— С возвращением в общую группу Тавареша конкуренция на твоей позиции станет еще выше.
— В прошлом году в «Олимпиакосе» я делил позицию с Марсело! После этого меня тяжело напугать конкуренцией. Все мы здесь, чтобы помогать «Спартаку». Я не влияю на выбор тренера, зато на свою работу — да.
— Марсело успел чему-то научить тебя?
— Мне кажется, это невозможно, ведь он уже родился таким. Совершенно другой уровень! Это сильнейший партнер, с которым я играл.
— Ты говорил, что тебе нравится давление. Не самое распространенное мнение.
— В большом клубе по-другому не может быть. Это же не игра в футбол с друзьями. Если ты стал частью команды, которая претендует на чемпионство, давление — постоянный спутник, ведь от тебя все время ждут побед. Это часть футбола, которая означает, что перед нами стоят высокие цели и мы сражаемся за что-то действительно ценное. Если ты к этому не готов, то не сможешь достичь важных результатов в карьере и в жизни.
Многое зависит от конкретного футболиста и его реакции. Я не только занимаюсь на поле, но и уделяю внимание психологическому аспекту, развиваю позитивное мышление. В футболе найдутся критики, даже если ты делаешь свою работу очень хорошо. Если стану реагировать на все мнения и высказывания со стороны, случится катастрофа. Я должен защищать себя от этого. «Спартак» ведь пригласил меня в команду не просто так. Значит, в клубе изучили мои качества и умения.
— Чье мнение для тебя важно?
— Мое собственное и семьи. Хотя родные, говоря правду, все равно стараются не задеть мои чувства. Например, если я допустил ошибку, они могут находить оправдания. Но я все равно отвечаю: нет, это мой недочет вне зависимости от того, что вы собираетесь сказать, ведь это касается меня, а не того, кто и что сделал. На следующий день я проснусь — и все будет в порядке, но сейчас мне нужно побыть в таком настроении.
— У тебя в семье принято обсуждать футбол?
— Если матч прошел хорошо, мы можем разговаривать о чем угодно. Но если нет — близкие пытаются приободрить меня, а я это не особо люблю, потому что осознаю свои ошибки и чувствую себя не очень в такие моменты. Но это нормальная реакция для семьи. Знаю, что родители смотрят игры «Спартака», находят трансляции, несмотря ни на что.
— Но в итоге ты стал частью сборной Молдавии и поучаствовал в лучшем для своей страны отборочном цикле чемпионата Европы.
— Да, если бы мы выиграли последний матч, то отправились бы на финальный турнир. Но, к сожалению, уступили Чехии. И все же вряд ли кто-то ожидал столь высокого результата. С момента моего первого вызова многое поменялось: тогда я, например, играл вместе с олдскульными футболистами типа Гацкана и Епуряну. С тех пор коллектив сильно изменился, но уже привык друг к другу. Уровень сборной растет, потому что многие играют в разных европейских клубах. Мы молоды, полны желания становиться лучше и голодны до побед.
Я горд и счастлив представлять страну, в которой родился, и сделаю все возможное, чтобы помочь своей национальной команде. Да, я не могу сказать, что в Молдавии чувствую себя как дома, но все это знают: не секрет, что я рос в Португалии с четырех лет и получил гражданство этой страны.
— Были ли варианты попасть в сборную Португалии?
— Возможно, в юности. Но в тот момент я уже сделал шаг в сторону Молдавии: там показали, что действительно заинтересованы во мне. А если футболист заигран хотя бы в одном официальном матче, поменять команду нельзя. Да, было бы потрясающе сыграть за сборную Португалии, но в 18–19 лет ты не знаешь, как сложится твоя карьера в дальнейшем. И я мог бы потерять возможность выступать за команду Молдавии, если бы сидел и ждал вызова из Португалии, который мог бы никогда и не случиться. Хотя сейчас забавно думать, что мы с Таварешем могли быть конкурентами по позиции не только в клубе.
— Если Молдавия сыграет против Португалии, тебе будет тяжело?
— Нисколько, я отдам всего себя на поле в составе своей сборной.
Комментарии 1