Чемпион России, обладатель Кубка и Суперкубка страны в составе «Спартака» Андрей Ещенко после ухода из московского клуба, где после завершения карьеры футболиста он успел побыть помощником главного тренера Паоло Ваноли и заместителем технического директора академии, сегодня занимает пост руководителя программы развития молодежного футбола «Кубани».
В интервью 39-летний экс-футболист рассказал о взаимоотношениях с Артемом Ребровым, желании быть тренером, а не функционером, страшной аварии в Краснодаре, когда от его спортивного автомобиля мало что осталось, человеческих качествах Самюэля Это’О, потере квартиры и забытых долгах, а также о ставшем знаменитом фото в душевой.
— Андрей, осенью ты не исключил, что можешь возобновить карьеру. Эта мысль еще жива?
— Нет, окончательно повесил бутсы на гвоздь. Я всем всё доказал, теперь передо мной стоят новые цели.
— А себе доказать, что рановато ты закончил в «Спартаке»?
— Такие мысли были, что закончил раньше, чем нужно было. С другой стороны, нужно искать плюсы из того решения. Например, не потерял окончательно здоровье, начал раньше заниматься тренерской деятельностью, получил новый опыт по другую сторону футбольной карьеры — в управленческой должности.
— Твое противостояние с Ребровым за звание главного Деда в команде было легендарным. Но в итоге Артем тебя опередил, завершив карьеру на пару месяцев раньше…
— Надо было еще раньше заканчивать, потому что он и так не играл последние лет пять (смеется). Разве его появление на поле можно было назвать игрой? А я-то еще при Тедеско выходил играть, даже на 5 минут, но они были моими! На самом деле рад за Артема, что он занял должность технического координатора и приносит пользу «Спартаку» на новом месте.
— Много таких людей, кого ты можешь назвать близкими?
— Не так много. Всегда попадаются и плохие люди, и те, с кем ты общаешься, но не так близко. А с Ребровым я знаком еще с молодежной сборной, он мне за эти годы столько нервов попортил, что теперь отдувается за это — терпит мои издевательства (смеется).
— В будущем увидим вас двоих в руководстве «Спартака»?
— Все возможно. Хороший тандем будет.
— Тренером кого бы пригласили: Диму Комбарова, Глушакова?
— Комбарик и так тренирует в Питере, Глушак тоже хочет быть тренером. Не знаю, бывает такое, чтобы у команды было два тренера? Может, лучше меня главным назначить?
— Твое будущее в футболе: генеральный директор или работа в академии до пенсии?
— Ни то, ни другое. Заполнять всякие бумаги, общаться с подчиненными, будучи офисным сотрудником — не мое. А в детско-юношеском футболе я получаю практику, опыт. Работая в академии «Спартака», а теперь и «Кубани», я отдаю дань клубам, получаю колоссальный опыт.
Я хочу живой процесс: участвовать в тренировках, придумывать их, передавать свой опыт футболистам. Вот это мне нравится.
— И когда ты станешь тренером?
— Уже пытаюсь идти к этому. Управленческий опыт поможет мне руководить командой, тренерским штабом, административным персоналом. «Кубань» сейчас дает такую возможность расти профессионально. Я хочу пройти все этапы с самого низа. Пошел учиться на лицензию Pro, но не поступил, и чтобы не терять время, устроился в «Кубань», а клуб пошел навстречу и дал такую должность.
— В «Спартаке» видишь себя?
— Туда все хотят. А я начну со Второй лиги, наберусь опыта, отучусь на Pro, потом Первая лига, а дальше уже РПЛ.
— До сборной России дорасти?
— Цель такая будет стоять, но со временем. Пока — задача стать тренером команды Второй лиги. Плавно это организовываем, возможно, будет «Кубань-2». А когда работал в спартаковской академии, были мысли о возрождении «Спартака-2».
— «Кубань» не чужой для тебя клуб. Чем запомнилось то время?
— Хорошее время было. Мы здорово играли, в чемпионате заняли пятое место, на матчах собирался полный стадион. Обидно только из-за проигранного финала Кубка России. По именам та «Кубань» была мощной командой, банда у нас была что надо: Попов и Мельгарехо, которые ушли в «Спартак», пришедший из «Марселя» Каборе, другие ребята.
— За медали по силам было зацепиться?
— Конечно! Я себя в этом виню.
— Почему?
— Попал в аварию. Если бы не это происшествие, уверен: железобетонно выиграли бы Кубок России и в чемпионате повыше оказались бы.
— Вздрагиваешь спустя годы, проезжая в Краснодаре мимо места ДТП?
— Отпереживал еще тогда. Там же после меня еще несколько человек влетели в столбы, после чего положили лежачих полицейских, поставили светофор и повесили камеры. Теперь не поразгонишься особо.
— Понимаешь, что чудил за рулем?
— Не скажу, что чудил. Машина развивает бешеную скорость, ею надо уметь управлять, а я не справился. Отвернулся на три секунды — влетел в столб…
— Научился за эти годы справляться с мощными моторами?
— Заново привыкаю. В Москве-то я с водителем постоянно был, а сейчас сам за руль сел.
— Ты спокойный водитель?
— Везде камеры, гонять негде (смеется). Да и пробки в Краснодаре дают о себе знать: они не такие серьезные, как московские. Город небольшой, улицы узкие, расстояния — не чета Москве, поэтому хочешь или нет, а едешь по дороге спокойно.
— Твой Nissan GT-R ушел под списание. Сколько он стоил?
— Не помню, но хорошо, что машина была полностью застрахована.
— Что сказали в «Кубани», когда узнали?
— Все в шоке были, переживали. Я и сам испугался. В аварии рассек губу, думал, что все обошлось. На утро приехал на тренировку, переоделся и почувствовал, что побаливает боковая связка колена. В итоге пропустил месяц в концовке сезона.
— Когда летел в столб, жизнь пробежала перед глазами?
— Даже не успел ни о чем подумать. Только когда выбрался из разрушенной машины, понял, что случилось, как мне повезло остаться в живых. Еще ходил и собирал карточки со своим изображением, чтобы никто не узнал, что это я в ДТП попал (смеется).
— В Краснодар ты перебрался на правах аренды из «Анжи», где пусть и на короткое время, создали суперклуб.
— Там было хорошо. И нахождение рядом со звездами мирового уровня повлияло на меня как на футболиста. Конечно, и финансовый фактор имел место быть, тут скрывать нечего.
— Какая первая мысль была, когда Керимов объявил о завершении звездной эпохи?
— Он сразу сказал, что с финансами проблем не будет, переживать не стоит. И если будут трансферы, то не такие шикарные, как раньше.
— С Роберто Карлосом мог бы посоперничать, окажись с ним на одном фланге?
— В «Анжи» я его игроком не застал, но он, став тренером, выходил с нами на тренировки. Да, физические кондиции у него были уже не те, но техника, передачи и мощный удар остались при нем — своей «колотушкой» он учил нас бить по воротам. Все спрашивали бразильца, как он забивал сборной Франции, как удавались голевые удары за «Реал», и он нам рассказывал и показывал, как правильно бить.
— Каким чемпион мира был в быту?
— Совершенно обычным. Плюс-минус как все русские: добрый, простой, много шутил и разговаривал, на наши шутки не обижался.
— Как думаешь, это такое поведение было искренним или он подстраивался под команду?
— А зачем ему подстраиваться? Роберто Карлос — имя и величина в футболе, и он был честен с нами.
— Это’О сильно отличался от бразильца?
— Более сдержанный. Но для команды он сделал многое не только на футбольном поле: выбивал хорошие премиальные, сплачивал ребят, постоянно собирал всех вместе.
— Самый запоминающийся его поступок?
— Я восстанавливался после «крестов», а он пробил для меня премиальные — платили столько же, как и основным игрокам. И так он сделал для каждого травмированного. Это показательный жест с его стороны.
— Про зарплату Это’О ходят легенды, также писали, что он жил в квартире площадью 1000 м². Повод для зависти?
— Ни в коем случае. Доходы и жизнь Самюэля — это нормально. И было бы совсем неправильно, если бы такой человек приехал на зарплату рядового футболиста. Никто же не мешает играть, как Это’О, и зарабатывать столько же. Верно?
— Ты что перенял от звезд?
— Колоссальный опыт. То я на них по телевизору смотрел, а тут оказался в одной команде — это не прошло бесследно в моем профессиональном плане.
— Какими были премиальные в «Анжи» золотых времен?
— За Лигу Европы — одна сумма, за чемпионат России — другая, за топовые московские клубы — третья. Где-то в районе пяти тысяч евро в среднем получалось.
— С отношением разобрались. А с кем камерунец общался ближе?
— С иностранцами, потому что они говорили на английском, и так ему было проще в быту. Как и мы, русские, друг с другом. Много молодых ребят было: я, Смолов, Доска — это Сеня Логашов, Опухоль…
— … это кто?
— Олег Шатов (смеется).
— Почему такое странное прозвище?
— Когда Олег просыпался утром, у него лицо всегда опухшее (смеется).
— Ты с ним в одном номере жил?
— Нет, он с Логашовым жил. Но Опухолью Шатова прозвал я (смеется).
— В «Анжи» был еще Кокорин.
— На месяц пришел и ушел. Кокора же тоже сломался, как и я. Он даже сыграть за «Анжи» не успел. Может, если бы был здоров, мы выигрывать начали и всё с клубом было бы нормально.
— Окажись Александр в «Анжи» чуть раньше, смогли бы его звездные дядьки образумить? Или стало бы еще хуже?
— Тяжело сказать. Кокора — хороший человек и футболист, возможно, не до конца раскрылся. Потенциал-то у него был отличный, поиграл за многие топ-клубы.
— В Италии еще сможет закрепиться, или после Кипра надо возвращаться домой?
— Главное, что сейчас он получает удовольствие от футбола. Думаю, что после Кипра он вернется. Со Смоловым в атаке «Динамо» был бы отличный тандем, еще и Шунин в воротах — мощные ветераны.
— Ты бы смог уехать играть в чемпионат Кипра?
— А смысл мне было из «Спартака» куда-то уходить? Я в Москве получал удовольствие, все было отлично. Саша же получил хорошее предложение, перешел из «Спартака» в «Фиорентину» — это нормальный выбор. Но чего-то у него не получилось в Италии, зато на Кипре стал чемпионом, много забивает, отдает — красавчик!
— Перед подписанием контракта со «Спартаком» ты вылетел из РПЛ с «Динамо». Каково это?
— Это самое сложное. Не то, что бороться за чемпионство.
— Что чувствует футболист, оказавшись на самом дне?
— Ты понимаешь, что нет права на ошибку. И на тебя оказывается колоссальное психологическое, физическое и моральное давление. Но я был честен перед болельщиками, перед собой. Домашние матчи проводили в Химках, и я всегда шел со стадиона пешком, даже если игра у команды была не самой хорошей. Если у фанатов были вопросы, всегда отвечал на них, не скрывался ни от кого.
— Четырьмя годами ранее фанаты «Динамо» стреляли в игроков из пейнтбольных ружей. Тебе с подобным доводилось сталкиваться?
— Из оружия по нам не стреляли, но на базу фанаты приезжали неоднократно. Разговаривали по-мужски, они имеют право донести свою точку зрения до команды, это нормальная история. Их можно понять, люди поддерживают нас в каждой игре даже в самых отдаленных уголках страны и Европы, и мы должны слушать их.
— Что больше мотивирует: разговор на базе с болельщиками или вызов в кабинет президента?
— К президенту ты обычно приходишь подписывать контракт (смеется).
— На дворе Новый год. Как праздник проходил в твоем детстве?
— Учил стишки, песенки, наряжался в костюм и выступал на утреннике. А в интернате у нас был новогодний футбольный турнир, где мы радовались подаркам — конфетам, мандаринам. О чем-то большем и не мечтали, а сладости любят все дети — были довольны даже малому.
— Бутсы, фирменные мячи?
— Даже и в мыслях не было подобного. А бутсы нам отдавали старшие пацаны, когда они вырастали из этого размера. Помню, мне достались настоящие немецкие Adidas с шестью шипами. Это было счастьем!
— Детство из-за семейной трагедии у тебя получилось очень тяжелым. Это сильно закалило в жизни?
— На характер точно повлияло.
— Любовь к детям тоже оттуда? Смотришь на тебя в окружении детей и понимаешь, что вы созданы друг для друга.
— Наверное. Это и в академии «Спартака» было, и в «Кубани» сегодня. Да и в целом я всегда старался передать свой опыт молодым парням, которые приходили в мои команды — они же ничего не знали, как вести себя в клубе. Когда я был пацаном во Второй лиге, старшие относились ко мне так же. И если мужики посылают за пивом, то это не значит, что они не уважают тебя, наоборот, показывают: мы в тебя верим, парень (смеется). Вот так и попадали в эту банду: бегали в магазин за пивом, таскали мешки на тренировках. Ничего в этом зазорного нет.
— Среди нынешнего поколения такое представить сложно.
— О чем и речь. Поэтому мы и говорили молодым, что и как надо делать, заставляли их делать нужные для команды вещи. Кто-то не выдерживал психологически, фамилии парней называть не буду. Футбол — командный вид спорта, здесь единоличников почти не бывает.
Если один из десяти прислушивался к старикам — уже хорошо, тем более все эти наставления шли от чистого сердца, чтобы молодежь быстрее вливалась во взрослый футбол. Наш футбол состоит из трудностей, а если у тебя будет все хорошо, расти ты не будешь.
— В Иркутске ты собирался открыть детскую школу. Что с ней?
— Планировал. Наводили справки, общались, думали, как она будет развиваться, но не сложилось. Обидно было.
— Причина?
— Сменился мэр города.
— Кержаков попал на 330 миллионов рублей, вложившись в нефтеперерабатывающий завод. Тебя хоть раз пытались развести на деньги?
— Конечно. Думаю, что среди футболистов это распространенное явление (смеется). Терял определенную сумму, понимал, что ее надо как-то возвращать. Способы есть разные. Недавно за долги забрал машину, такой вот я рэкетир (смеется). Сначала даешь людям деньги, поначалу ждешь-ждешь, а в ответ тишина, вот и приходится действовать.
Бизнесом, как и футболом, нужно уметь заниматься, легких денег нигде не бывает. Не может бухгалтер профессионально играть в футбол. Если хочешь вкладывать свои деньги, ты должен знать о бизнесе все, иначе останешься с пустыми карманами. А мы, футболисты, как зачастую делаем? Дядя нашептал: «Доход — выше крыши, с тебя только деньги, а все остальное мы сделаем сами». В футболе же форма постирана, комната убрана — только выходи и играй, ни о чем не думай. Вот и отдаешь деньги непонятно кому.
— И сколько по России должников ходит?
— Про кого-то я уже и забыл (смеется). Но суммы немаленькие, это факт. От подобного, кстати, я всегда старался молодых футболистов уберечь, давал советы, как не нужно делать и что в первую очередь надо покупать не машину, а квартиру.
— Год назад стало известно, что у твоей семьи изымают квартиру. Удалось решить вопрос положительно?
— Нет. Суд наши ходатайства не стал принимать.
— И как быть?
— Никак. Одну квартиру государство уже забрало, теперь взялось за вторую. Хотят выселить людей, но там есть нюансы: ребенок живет с мамой, а по закону их выселять нельзя.
— Дикость какая. Делал покупку на свои деньги, а недвижимость конфисковали из-за финансовых махинаций бывшего мужа твоей супруги. Руки опускаются после такого беззакония?
— Такая у нас жизнь. Конечно, у меня есть мнение на этот счет. Факт в том, что деньги за квартиру уже не вернешь, как и за адвокатов. Остается только забыть эту историю как кошмарный сон и купить другое жилье.
— Хорошо, если есть такая возможность.
— Да, не каждый может себе позволить. Но я бы эти деньги мог потратить на ребенка, а приходится покупать новую квартиру.
— Ты известный модник.
— Да-а-а (смеется). Это я в «Спартаке» таким стал, когда бизнес открыл по продаже одежды. Тогда я и стал любить красивые вещи.
— Бизнес еще жив?
— Я продал его. Вышел пусть не в большом, но плюсе.
— Ты сам подбирал коллекции?
— Сначала был человек, который помогал. А когда открыл магазин в Москве, уже сам набирал модели и прочее. Но это отнимает много сил и энергии, когда ты играешь в футбол, этим заниматься не нужно. Хорошо, когда всё хорошо, а если идут неудачи, то негатив переносится на карьеру — ты приходишь на тренировки недовольным, не можешь выкладываться на 100%.
— Ты учился модельному бизнесу?
— Все по чуйке.
— Курсы стилиста готов вести?
— А я их вел (смеется). Молодым советовал, как правильно одеваться.
— Фотография в стрингах из душа — самый безумный поступок в интернете?
— Так это душ Шарко. Не слышал о таком?
— Слышал. Но ты же почти сразу удалил фотографии.
— Потому что все начали писать фигню. То хотят видеть, как люди живут, тренируются и восстанавливаются после матчей, а как показываешь, получаешь тонну критики. Это же восстановительный душ, не все были в курсе, что это такое, но каждый увидел то, что хотел, не попытавшись разобраться.
— То есть Андрей Ещенко — нормальный мужик?
— Естественно!
— Какие выходки совершал, за которые потом стыдно было?
— Ни за какие. Я же выкладывал видео, как в Дубае летаю на 400-метровом зиплайне и матерюсь. Можно было и это удалить, потому что дети подписаны, а там нецензурные выражения.
— Так это развлечение.
— Ага, развлечение. А там (в душе Шарко — прим.) было восстановление, и что? (улыбается).
— Экстрима в жизни было много?
— Хватало. Например, в детстве со второго этажа прыгали в сугробы. Сейчас так никто не делает, потому что это ненормально.
— Будь одна возможность, что изменил бы в жизни?
— Очень сложный вопрос, на который непросто ответить. Так что скажу коротко: не знаю.
— В Иркутске ты самый знаменитый человек?
— Не считаю себя знаменитым. Просто стараюсь отдать должное людям, никогда не откажу в общении, автографах. Недавно на ВДНХ представлял свой город, говорил детишкам: вы — сибиряки, у вас в ДНК заложен характер хорошего человека.
— С пианистом Денисом Мацуевым знаком?
— Конечно, он тоже спартач, иркутский.
— Он мне советовал обязательно искупаться в Байкале. Послушался, после нескольких минут в ледяной воде вылез другим человеком.
— Правильно сказал. Ощущения непередаваемые. Но нужно было еще поесть омуля.
Сергей Астахов
