«ЗНАЛ БЫ ЗАРАНЕЕ – НЕ ПОШЕЛ БЫ В БОРЬБУ»
– В среду после утренней тренировки мне позвонили из клуба – я заранее об этом просил, – рассказывает нападающий «Спартака» о том, как узнал о решении КДК. – Первая реакция, когда услышал о шести матчах, – шок и разочарование. У меня и сейчас не хватает слов, чтобы описать, что я чувствую.
– Какое наказание вы бы не стали оспаривать? Один матч? Два?
– Наказания вообще не должно было быть. Сами члены КДК признали наше столкновение игровым моментом. Я уж не говорю про массу других экспертов и специалистов.
– Знай вы заранее, чем все закончится, сыграли бы иначе?
– Если бы я знал, что Акинфеев упадет и получит такую нелепую травму, – да, я постарался бы уйти от столкновения. Но я, к сожалению, не предсказатель. А футбол – не шахматы, а контактный вид спорта.
– Против вас выступили не только «Динамо» и ЦСКА, чьи вратари пострадали после столкновений с вами, но даже «Зенит». Как думаете, почему?
– Может быть, потому что 2 октября «Спартаку» играть с питерцами? Могу лишь высказать одно мнение после всего случившегося – это политическое решение, которое не имеет ничего общего с футболом.
– КДК принял решение после совещания с Исполкомом РФС, то есть оно было вынесено на самом верху. Есть ли шанс на то, что удовлетворят апелляцию в этом случае, как вы думаете?
– Думаю, нет. Но мне хочется верить в справедливость.
«В ФУТБОЛЕ НЕЛЬЗЯ БЫТЬ РАЗМАЗНЕЙ»
– Одна из неофициальных мотивировок решения КДК: чтобы Веллитон так больше не делал. Шестиматчевая дисквалификация убедит вас играть иначе?
– Мы сами выбираем свой путь в жизни. Поэтому я всегда бился, бьюсь и буду биться до конца. Считаю это обязательным качеством для спортсмена и не могу иначе. В футболе нельзя быть размазней, избегать стыков и убирать ноги в борьбе.
– Вам советовали осторожнее ходить по улицам. Чувствуете ли вы какую-то угрозу, когда выходите из дома?
– Угрозы не чувствую. Но, когда такие слова в твой адрес говорят публичные люди, любому нормальному человеку станет не по себе. Особенно если к тем, кто говорит, не применяют никаких санкций.
– Еще одна мысль, которую часто приходится слышать: против Веллитона нужно играть так же жестко и даже грубо – и тогда он сам будет аккуратнее. Что скажете?
– Грубость – это не спортивный термин, он несет оттенок умысла. Я же, еще раз повторю, не хотел травмировать вратаря ЦСКА. Спортивная злость и грубость – совершенно разные понятия.
– Что в эти дни может поднять вам настроение?
– Постараюсь как можно больше времени проводить с близкими. Когда я нахожусь с ними рядом, то удается отвлечься от грустных мыслей.
«БУДУ ТРЕНИРОВАТЬСЯ»
– Каковы теперь ваши планы? Ведь, если не считать кубкового матча 21 сентября, вы сможете сыграть только через полтора месяца.
– Не знаю. Не думал об этом. И пока даже не хочу. Но наверняка буду тренироваться – что остается делать, если не дают играть?
– Карпин сказал: не знаю, захочет ли Веллитон теперь выступать в России. Вы хотите?
– На эмоциях много мыслей приходит в голову, чего скрывать… Но я не хочу думать, что чье-то несправедливое и необоснованное решение лишит меня возможности снова радовать игрой спартаковских болельщиков.
– Есть ли сейчас желание полететь в Пермь, чтобы быть рядом с командой? Или, наоборот, хочется остаться одному?
– Пожалуй, больше хочется одиночества. Хотя в команде и в клубе меня все подбадривают, как могут… Знаете, сегодня на утренней тренировке я совсем не думал о своей дисквалификации. Но не потому, что забыл или смирился. Нет, просто всех нас до глубины души поразила трагедия, которая произошла в Ярославле. В такие моменты совершенно не важно: спортсмен ты или рабочий, русский или бразилец. Настроение, которое и так было на нуле, упало, кажется, даже ниже. Я понимаю, что мои слова вряд ли что изменят и рана родных и близких погибших не затянется еще долго. Но пусть они знают: мы все сейчас вместе с ними…
Пряхин С.
Комментарии 19