Сегодня исполнилось бы 80 лет легендарному нападающему «Спартака» и сборной СССР Евгению Майорову, достигшему огромных высот не только в спорте, но и в профессии комментатора.
Даже у братьев-близнецов не бывает одинаковой судьбы, хотя долгое время маршруты Бориса и Евгения Майоровых казались словно написанными под копирку. Оба начинали в юношеской команде «Спартака» по русскому хоккею - правда, Евгений какое-то время был вратарем, но все-таки упросил тренера Владимира Степанова поставить его в нападение, рядом с братом. Упорный, он добивался своего везде. После окончания школы вместе с Борисом поступил в Московский авиационно-технологический институт (МАТИ).
В команде по хоккею с шайбой первым партнером братьев сначала был Владимир Мальцев, о котором Евгений вспоминал: «Потом у него что-то не заладилось, и он ушел в «Динамо». А Вячеслав Старшинов был на два года моложе. Что нас объединяло по характеру - страшно не любили проигрывать во что угодно, даже в футбол или баскетбол на тренировках. Конечно, была совместимость не только психологическая, но и игровая, удачно дополняли друг друга. Я больше действовал в подыгрыше».
Вроде бы и прав Евгений Александрович, да и многие - и болельщики, и специалисты - были того же мнения: Евгений Майоров играл больше на партнеров. Но, по существу, сложилось это мнение гораздо позже. А на самом деле случалось не раз, когда больше всего, по признанию того же Старшинова, забрасывал в тройке именно Евгений. И зачастую по напору, вездесущности Евгений, особенно в молодые годы (до тех пор, пока не последовала череда травм), на площадке был нередко гораздо заметнее своих партеров.
Отчего же, в отличие от партнеров по тройке, он лишь дважды стал чемпионом мира и один раз - Олимпийских игр? Разгадку можно найти в книге Вячеслава Старшинова «Чистое время»: «В декабре 1964 года мы участвовали в турнире Брауна в Канаде. Турнир был жестким - половина сборной оказалась выведенной из игры... Перед заключительной игрой турнира с канадцами у Евгения - привычный вывих плеча. На вопрос Тарасова, сможет ли он играть, буркнул: «Буду я еще перед публикой позориться...». На следующий сезон тренеры сборной не пригласили на сборы Евгения Майорова».
Не стоит упрекать форварда в отсутствии мужества, просто он считал своим долгом выходить на лед лишь тогда, когда способен реально помочь команде. И от трудностей не уходил, о чем свидетельствуют его слова: «Против нашего звена провокаций достаточно было. Особенно тяжело давались матчи в Горьком и Воскресенске, там тогда были открытые катки, и зрители находились прямо за спиной, могли схватить за рубашку, за руку. Конечно, и с нашей стороны была несдержанность, зарабатывали десятиминутные удаления. Но отомстить профессионально - это наказать заброшенной шайбой».
Между тем случай на мемориале Брауна имел далеко идущие последствия для его хоккейной карьеры. Вопиющей несправедливостью было отчисление из сборной Евгения Майорова накануне чемпионата мира в Тампере в 1965 году. Многие еще надеялись, что ошибка вот-вот будет исправлена. Но Евгений в Тампере не поехал. Более того, в сборную его больше никогда не приглашали.
В 1966 году травма плеча стала хронической. В те годы, к сожалению, не умели лечить подобных повреждений, и Евгению порой приходилось пропускать много игр. Майоров собирался было завершать выступления. Но, залечив в межсезонье травму в очередной раз, он поддался на уговоры партнеров и тренеров и вернулся в команду. Евгений стал выходить во втором звене, где его новыми партерами стали многоопытные Валерий Фоменков и Юрий Борисов. Когда Майоров не пропускал из-за травмы игры, эта тройка была большим подспорьем первому звену и зачастую решала исход многих поединков, внеся существенный вклад в чемпионство «Спартака» в 1967 году. В дальнейшем приносить пользу команде прославленный форвард уже не мог.
Заключительная игра чемпионата стал последней для Евгения. Он, как в старые добрые времена, вышел на лед в одной тройке со Старшиновым и братом. Во втором перерыве матча друзья по команде устроили Евгению Александровичу торжественные и трогательные проводы. Церемония проходила во втором перерыве матча и длилась она около тридцати минут. Выступало много людей, среди которых был Геннадий Краузе – преданный болельщик «Спартака», директор 1-го автокомбината, шефствовавшего в те годы над командой. Были также представители центрального и городского совета общества «Спартак», спартаковской футбольной команды, мастера театра и кино. В конце церемонии хоккеисты великой спартаковской тройки съехались в центре, положили руки друг другу на плечи и так, обнявшись, простояли несколько минут …
После завершения спортивной карьеры Евгений Майоров, выпускник МАТИ, пошел работать по специальности, о чем вспоминал так: «Вскоре понял: не мое. Да и в хоккей тянуло».
В это время «Спартак» после ухода Всеволода Боброва остался без тренера. Очень долго не могли найти подходящую кандидатуру. Уже и предсезонные сборы прошли, и чемпионат начался, а на роль старшего тренера так никого и не нашли. В непростой момент за эту роль взялся Евгений Майоров. Естественно, трудно ему пришлось – прийти на место Боброва, не имея ни малейшего тренерского опыта. К тому же давать указания приходилось партнерам, с которыми буквально недавно еще выходил на лед, и многие из них были его ровесниками. Конечно же, толкового из этого ничего получиться не могло. Набираться опыта Майоров отправился в Финляндию, где он возглавил команду ТУЛ.
Продолжил он тренерскую карьеру на должности старшего тренера спартаковской детско-юношеской спортивной школы, когда на пенсию ушел легендарный Александр Иванович Игумнов. В течение нескольких лет Евгений Александрович решал благородную задачу - воспитывал достойную смену команде мастеров, передавая свой богатый хоккейный опыт мальчишкам в красно-белой форме. Засучив рукава, он берется за эту трудную задачу, обеспечивая тем самым передачу, как эстафеты, традиций, без которых невозможны воспитание клубного патриотизма и преемственность поколений. Евгений Майоров во многом перенял опыт Мастера тренерского цеха Александра Ивановича Игумнова, манеры своего учителя. Он очень доброжелательно разговаривал с болельщиками - так же, как в свое время Игумнов.
Однако настоящих высот Евгений Александрович достиг у микрофона, причем ему прекрасно удавались не только хоккейные репортажи, но и футбольные. Владимир Маслаченко дал такую оценку работе коллеги: «Евгений, завоевав место в тележурналистике, утвердил свое имя не только в хоккее. Евгений Майоров - человек, который необыкновенно скрупулезно готовится к каждому выступлению. Он – классик!»
25 октября 1997 года, когда в перерыве матча «Спартак» - «Лада» под сводами «Сокольников» поднимали именные свитера братьев Майоровых и Старшинова, Евгений, в отличие от товарищей, на лед не вышел. Для публики это объяснили тем, что он находился в комментаторской кабине и должен был продолжать репортаж. Однако истинной причиной был неизлечимый недуг: знаменитому спортсмену отказывались служить мышцы. И руки, так умело оперировавшие хоккейной клюшкой, вынуждены были привыкать к палочке. Незадолго до новогодних праздников олимпийского чемпиона не стало.
В 1998 году Евгению Александровичу Майорову посмертно присуждена телевизионная премия «Лучший спортивный комментатор».
Накануне, 10 февраля, ветераны «Спартака» почтили память Евгения Майорова на Ваганьковском кладбище столицы.
Евгений Майоров. Мы помним!
