Ананко Дмитрий Васильевич
Портал Spartakworld.ru поздравляет ветерана нашей команды Дмитрия Ананко с днем его рождения! Дмитрию исполнилось 38 лет.
Желает доброго здравия, семейного счастья, успехов во всех начинаниях!
Защитник. Родился 29 сентября 1973 г. в г. Новочеркасске.
Воспитанник ростовского спортинтерната.
Выступал за команды "Ростсельмаш" Ростов-на-Дону, "Спартак" Москва (1992 - 2002), "Аяччо", Франция (2002 - 2003), "Торпедо-Металлург" Москва (2003), "Лукойл" Челябинск (2004).
Чемпион России 1992, 1993, 1994, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001 гг. Обладатель Кубка России 1992, 1994, 1998 гг.
За сборную России сыграл 1 матч.
Спортивный директор клуба "Торпедо-Металлург" Москва (2003 - 2004). Помощник главного тренера юношеской сборной России (2010 - ...).
МЫ, КАЗАКИ, - НАРОД СВОЕНРАВНЫЙ (2002 г.)
Соавтор девяти чемпионств "Спартака" - человек непростой, со своими, зачастую отличными от других, взглядами на жизнь. Интервью он дает крайне редко, хотя ему есть что сказать. В чем у наших читателей и появилась возможность убедиться.
КОВТУН - МОЙ ДЕДУШКА
— Вам двадцать восемь. А складывается впечатление, что вы уже целую вечность в футболе. У вас у самого-то, когда вы оглядываетесь назад, глаза на лоб не вылезают?
— Живу сегодняшним днем. Если стану копаться в прошлом, то могу в нем и остаться. А ощущение вечности от того, что я рано начал и вот уже второй десяток лет играю в "Спартаке".
— За счет чего "рано начали"?
— Суперталантом я никогда не был. Всегда рядом со мной играли люди гораздо одареннее меня. Я же двигался за счет стремления чего-то достичь.
— Вы по своему складу несколько выбиваетесь из стереотипа футболиста. Всегда уютно чувствовали себя в этой специфичной среде?
— На первых порах некоторые шутки воспринимал как оскорбление. Но потом освоился. Думаю, если бы я себя некомфортно ощущал в "Спартаке", то здесь бы не задержался. Взять того же Чуйссе. Вот он вбил себе в голову, что к нему тут плохо относятся, и все, его уже нет в команде. Все зависит от самого игрока. Потому что в "Спартаке" испокон веков был крепкий коллектив, в нем никогда никого не притесняли. Другое дело, у нас подобраны сильные личности, и выглядеть достойным на общем фоне непросто. Можно и сломаться.
— У вас коса на камень никогда не находила? Ведь жестких людей в стане красно-белых всегда хватало.
— Если докатывалось до крайней точки, вызывал человека на откровенный разговор. Один на один. Всегда находили общий язык. Вне поля проблем-то почти не возникало. А наезды во время матча я воспринимал как желание человека помочь.
— Мажорная позиция.
— Если ты хочешь научиться, шелуху отбрасываешь, конструктивные вещи оставляешь у себя.
— Кажется, вы для последнего защитника не очень-то любите работать голосом. А в юные годы наверняка вообще молчали во время матчей?
— Конечно, даже и сейчас иногда не могу накричать. А тогда люди были сплошь заслуженные и именитые. Ну как им подсказывать? Главное, понять, что это требуется для дела. У меня процесс преодоления себя протекал несколько дольше положенного, потому что я привык уважительно относиться к старшим.
— В этом плане вы восточный человек.
— Так воспитали, да и интернат сыграл не последнюю роль в моем личностном становлении. Вообще это была сильная школа жизни. Ни родителей, ни дома, особые порядки: за каждое слово надо быть в ответе. У тебя есть так называемый "старший". Здесь важно было не идти у него на поводу, не перенимать негатив. Кстати, многие заблуждаются, что дедовщина - это армейская проблема. Она своими корнями уходит в интернаты, в ПТУ. Чтобы выстоять, чтобы остаться самим собой, надо дать понять, что ты не намерен подчиняться, что ты не станешь выполнять требования "деда". Да, наверняка получишь по физиономии, но больше тебя трогать не станут. И в жизни, и в футболе вперед идешь только за счет характера.
— Вашим "дедушкой", если не ошибаюсь, был Юрий Ковтун?
— Точнее сказать, нас курировали ребята его года рождения. Юру помню хорошо, но близко мы с ним не пересекались. Зато теперь у нас очень теплые отношения. Я знаю, что на этого человека могу положиться в любой ситуации. Кстати, обратили внимание: в "Спартаке" всегда играли выпускники ростовского интерната.
— Ваше фото присутствует там на Доске почета?
— Я в интернате "висел" еще тогда, когда учился. Приятно сознавать, что ты это просто-напросто заслужил. Ни мама, ни папа за меня не просили.
ЕЛ ЛИМОНЫ ПАЧКАМИ
— Вы действительно настоящий казак?
— Да, и я постоянно чувствую, что во мне течет кровь моего народа.
— В чем это проявляется?
— Чтобы это понять, достаточно углубиться в историю. В эпоху крепостного права существовали казачьи вольницы. То есть люди жили на свободном поселении, были сами по себе. Казаки - это очень своенравный, независимый народ. Вот и я никому не принадлежу, ни под кем не стою. Сам принимаю решения.
— Уверенность-то в завтрашнем дне у вас есть?
— После того как окончил юридический университет, убедился, что в нашей стране ее просто не может быть. В России никому нет дела до того, что ты сумел заработать своими ногами, руками, головой. В один миг тебя могут всего этого лишить.
— Ваши ноги не забыли о тех ударах, которые стоили вам трех лет карьеры?
— Проблема не в одних только ногах. У профессиональных спортсменов происходят существенные изменения во всем организме: увеличение сердца, легких и так далее. Мы очень сильно отличаемся от нормальных людей.
— Значит, опасаетесь за свое здоровье "на гражданке"?
— У кого наступает вторая молодость? У того, кто сохранил первую. Надо следить за собой.
Это ведь только кажется, что твое семнадцатилетие будет длиться вечно. В жизни все иначе. Вот я себя до сих пор чувствую так, как будто я только что пришел в "Спартак". А ведь уже пролетело больше десяти лет. И чем раньше человек осознает, что время имеет свойство убегать, тем для него лучше.
— Насколько трудно на первых порах вам было заставлять себя в 23.00 ложиться спать, не есть лишнего и так далее?
— Основная моя сложность заключалась в весе. Никто не мог точно установить, каким он должен для меня быть. Как я с ним боролся, и лимоны пачками ел, из-за чего язву заработал, и истязал себя нагрузками! Только через годы поисков я выявил свой оптимальный игровой вес - 78 килограммов. Стал раздельно питаться. Убежден, приди я к этому в 22 года, моя карьера сложилась бы иначе.
НЕ СОВЛАДАЛ СО ШНУРКАМИ
— Вы максималист от природы?
— Окончательно им я стал в "Спартаке". Хотя с детства на каждом этапе добивался определенных вершин. Из простой секции попал в сборную города, оттуда — области. Потом был интернат - пик моих мечтаний. Затем новый предел - юношеские сборные РСФСР, СССР, а про "Спартак" и говорить нечего. Когда получил в него приглашение, подумал: в лепешку разобьюсь, но своим шансом воспользуюсь.
— Вы персона эмоционально выдержанная. Что может выбить вас из колеи?
— Ничего. Но иногда выхожу из себя, когда человек не понимает элементарных вещей. То ли он этого не хочет, то ли просто не способен. Если мне приходится с ним сталкиваться, то я разворачиваюсь и ухожу. Не стоит ставить кого-то в глупое положение. Да и мне неинтересно общаться со стеной.
— Не самое лучшее качество для будущего тренера.
— Я себя и не вижу в этой роли. Хотя мне есть что сказать. Зарекаться не стану: неизвестно, как судьба сложится. Но если будет надо, наступлю на горло собственной песне. Столько было моментов, когда приходилось принимать правила чужой игры. И вроде бы всегда успешно подстраивался под чуждую для себя модель. В конечном итоге добивался того, что мне было нужно. Взять хотя бы образование. Кстати, когда сдавал госэкзамен по юриспруденции, меня трясло так, как в день дебюта за "Спартак". Но ничего, с собой совладал и пошел отвечать первым. В итоге получил твердую четверку.
— А как вас трясло-то в день дебюта?
— Это был чемпионат СССР, с кем играли, не помню. Когда меня позвали на замену, я не смог зашнуровать шнурки на бутсах - ни руки, ни ноги меня не слушались. Чего делал тогда в игре? Непонятно.
— Теперь вас можно напугать?
— Вряд ли. Ну "Арсенал", ну "Реал". Там выступают такие же люди, как и мы. С какой стати я кого-то должен бояться? Уважать — да.
УМЕЮ ВЫЛЕЗАТЬ ИЗ ЯМЫ
— В европейском футболе считается, что русские - мандражисты, в отличие от западных профессионалов. А вы когда-нибудь замечали, как у звезд мировой величины дрожали коленки?
— У них отношение к игре иное и соответственно восприятие поражений тоже. Не сложилось - ничего, взяли и забыли. У нас же проигрыш — трагедия всей твоей жизни.
— Лично вы склонны к самобичеванию?
— Не было ни одной игры, после которой я ехал бы домой и собой восхищался. Но чтобы прямо вот так убивать себя… Хотя, например, в 1996-м мы "сгорели" "Локомотиву" и третий гол нам забили по моей вине. Хорошо, Горлукович меня успокоил. Он сказал: "Еще будет миллион матчей, в которых ты сможешь исправить эту ошибку". Вот чем футбол хорош: сегодня ты проиграл, а завтра реабилитировался.
— Каждый тренер ходит по острию ножа. Он понимает, что рано или поздно ему придется соскочить и изрезаться в кровь. У футболистов существует подобный синдром края пропасти?
— В каждой тренировке ты должен доказывать, что имеешь право играть в этой команде. Вот вам и хождение по лезвию. Пару раз ошибся, и в твою сторону уже меньше смотрят. А если у тебя еще и внутренний стержень слабый, то считай все - отыгрался. У меня сколько раз было из-за травм: дубль, дубль, дубль. Но я находил в себе силы вернуться в основу.
— Когда оказывались среди тех, на кого руководители команды не собираются делать ставку, не думали, что к вам как-то предвзято относятся? Многие ведь начинают винить в своих сложностях тренеров.
— До слез иногда было обидно. Но что толку раскисать и искать виноватых? Глупо ходить и рассказывать всем, какой я хороший: поставьте меня, я всем вам покажу. Надо стиснуть зубы, взять волю в кулак и пахать. Тогда твои старания вознаградятся. Горд тем, что несколько раз сумел вылезти из такой ямы, в которой многие погибают для большого спорта. Тем самым я дал достойный отпор своим "доброжелателям". Например, когда я из Ростова возвращался в "Спартак", Андреев меня "напутствовал": "Куда ты идешь? Ты же там играть не будешь!" — "Нет, буду! Я еще в этой Лиге выступлю". Я ему сказал эту фразу и уехал. И жизнь показала, что прав оказался я.
— Олег Романцев нечасто жалует своих подопечных комплиментами. Вы знаете, что это такое?
— Мне приятно то, что на протяжении стольких лет он мне доверяет. Меня не надо гладить по головке. Раз я по-прежнему здесь, и так все ясно.
— По-прежнему здесь… За последние года три я раз десять слышал, что вы вот-вот смените команду.
— Не люблю слухи, но они меня заводят. Своей игрой хочу доказать, что достоин основы "Спартака". Ведь в другом клубе в России я себя на данном этапе не мыслю. Конечно, можно было бы куда-то перейти из-за материальных стимулов, но как быть с душевным равновесием? Я уже настолько спартаковец, что разрежь меня, я весь красно-белый внутри.
— И как резюме нашей беседы дайте характеристику Дмитрию Ананко.
— Я хочу меняться и с каждым годом меняюсь. Меня много.
ДОСЛОВНО
— Я очень любознательный, не могу прийти домой и разлечься на диване. У меня руки чешутся. Мне интересно все, что может пригодиться в жизни. Потому иногда и задаю так много вопросов. Зато могу поговорить на любую тему.
— Я считаюсь с мнением считанных единиц людей. Уверен, что они будут со мной всегда. Все остальные… Сегодня ты наверху - одно окружение. Завтра внизу - совсем другое. Потом, когда опять взлетаешь, они снова высовывают нос. А ты их не замечаешь. Ты стоишь выше их. Они обижаются, говорят, зазнался.
— Понимаю, что раскрутка - это продукт прессы. А поскольку я практически не даю интервью, то отсюда и такой результат. Предпочитаю, чтобы люди знали меня не как говоруна, а как футболиста. Иногда читаю размышления иного своего коллеги, который и по мячу-то бить не научился, и испытываю за него чувство неловкости. Что ж, это его право — начинать так свой путь, но обычно все этим и ограничивается.
Зинин А.
Комментарии 9