Минувшей зимой Николай Рассказов, которого в «Спартаке» не критиковал только ленивый, перешел в «Крылья Советов». Со своей новой командой он с тех пор уже дважды обыграл красно-белых и в первой трети сезона-2023/24 трижды попадал в сборную тура РПЛ.
В большом интервью 25-летний защитник вспомнил время в «Спартаке», рассказал, как переносил хейт, оценил перспективы возвращения в родной клуб и объяснил, за счет чего смог раскрыться в Самаре.
«Крылья Советов». Перезагрузка. Будущее
— Насколько ты уже чувствуешь себя полноценным футболистом «Крыльев»? Все-таки перешел в команду лишь прошлой зимой, а потом еще и пришлось бороться за выживание.
— В принципе, сразу влился в коллектив. Конечно, в первое время нужно было привыкнуть к партнерам, к требованиям, к разным мелочам от бытовых историй до поля. Плюс костяк у «Крыльев» уже был сформирован, и мне пришлось доказывать, что достоин места в стартовом составе. Не было такого: я пришел, и мне сразу же освободили его. У меня такого вообще нигде не бывает. Все время приходится конкурировать и доказывать.
В бытовом плане тоже нужно было привыкать: другой город, свои сложности, поиски жилья и так далее. В Самаре непросто снять подходящую квартиру, поэтому семья ко мне приехала не зимой, а только в марте. А потом еще вернулась в Москву на лето. Я же снова занимался поиском квартиры, детского садика и прочими бытовыми вопросами.
Параллельно готовился к сезону: выполнял то, что нам подготовил тренерский штаб, а также работал по своей программе с тренером, с которым знаком еще со времен выступлений за «Арсенал». Хотелось быть готовым к новому чемпионату на все сто. В какой-то момент случились проблемы со спиной, но оперативно их решил и возобновил занятия. Начали мы чемпионат хорошо. Я поначалу выходил на замену, а теперь играю все чаще, в том числе и в старте. У нас, к сожалению, много травм, и приходится всем ребятам друг друга подменять. Зато есть возможность показать свои лучшие качества.
— За счет чего Игорь Осинькин, раз за разом теряя ведущих игроков в «Крыльях», пересобирает команду и готовит новую партию тех, кого потом раскупают как горячие пирожки?
— Все просто: у тренера есть свое видение футбола, которое почти не меняется из года в год. Сама суть футбола остается: это атакующая и агрессивная игра, но при этом умная и стратегически выверенная. Мы четко должны понимать, что за соперник перед нами и как ему противодействовать. «Крылья» играют в открытый футбол, плюс есть спокойствие. Тут нет запредельного давления: не дай бог ошибиться. Конечно, ребята могут и спросить друг с друга в раздевалке, если косячить будешь постоянно. Но без фанатизма. Вообще, в «Крыльях», наверное, один из лучших коллективов, которые я когда-либо встречал в футбольных командах.
Как мне кажется, ребята тут более раскрепощенные. И это, наверное, один из главных факторов успеха команды. Футболисты играют свободно, убегают в атаку, разыгрывают комбинации... Это самое важное свойство — футбол не меняется, идея не меняется, меняются только футболисты. Игорь Витальевич старается помочь максимально быстро встроиться в игру. Я пришел как крайний защитник, а поиграл уже и левым защитником, и правым, и в пятерке, и в четверке... А в последнее время вообще действую справа в атаке, по сути. Кто вообще такое мог представить? Даже я не мог. В последний раз играл на этой позиции еще в академии.
Поначалу, конечно, было тяжело, потому что чаще приходится смещаться в центр. Я к этому не привык, потому что все время на бровке выходил — за спиной только боковая линия. А тут надо прибежать, открыться, развернуться, «обстучаться»... Приходится головой играть — очень много думать. Но мне становится легче, потому что я теперь знаю, что могу выйти практически на любой позиции, где будет нужно команде, если так решит тренер.
— Насколько сильно изменились «Крылья» ментально? На что способны замахнуться в этом году?
— Ментально вообще ничего не поменялось. Я пришел в «Крылья» весной не бороться за выживание — у нас было мало очков, но угроза вылета не висела над клубом. И мы на каждый матч, как тогда, так и сейчас, выходили спокойно. Не было мандража перед статусными соперниками. Что тогда, что сейчас хотим забивать и набирать как можно больше очков.
— К чему все это приведет?
— Кто знает... Если я верно помню, задача-минимум, поставленная перед «Крыльями» на сезон, — быть в восьмерке. Но сейчас мы выдали один из лучших стартов в своей истории, а история эта идет с 40-х годов прошлого века. Так что загадывать не стоит... Когда думаешь о каких-то местах, начинаешь запариваться: «Так, тут надо очки набрать, там можно вничью». Какие-то расклады считаешь. Лучше двигаться от игры к игре: есть матч — его нужно как минимум не проиграть, а лучше выиграть. Потом повторить. А в мае откроем таблицу и посмотрим. Если бы сейчас со всех сторон не кричали, я даже не знал бы, как мы идем. Если к зиме «Крылья» будут на том же месте, что и сейчас, конечно, нужно будет уже задуматься и выложиться больше чем на максимум.
— В РПЛ сейчас в тройке «Краснодар» и «Крылья Советов», но мало кто верит, что одна из команд может выиграть титул.
— На это есть основания. В последние сезоны доминировал «Зенит». И даже когда в прошлом году у них все было не слишком хорошо, они смогли выиграть титул. Вот все и ставят их фаворитами. У питерцев есть опыт и высококлассные футболисты.
Если говорить честно, «Краснодар» сейчас тоже хорош. Когда мы с ними играли, чувствовался уровень. «Спартак» в прошлом сезоне неплохо стартовал, а потом просто что-то надломилось. У «Зенита» же наоборот. Вот это и есть опыт завоевания титулов: выигрывать даже те матчи, когда игра не идет. Терпеть.
Наверное, про Самару сейчас думают, что это просто краткосрочное везение. Мы, если честно, не всегда играем хорошо. В таких матчах главное — победить за счет характера, упорства. Нужно кровь из носа цепляться и биться. Тогда команда начинает укрепляться ментально и чувствовать свою силу.
— «Спартак», став чемпионом в 2017 году, не смог развить свой успех и укрепиться ментально?
— Мне тут сложно о чем-то говорить однозначно. В чемпионский сезон меня в команде не было. Я пришел как раз после завоевания титула — начал работать с основой при Массимо Каррере. Могу сказать, что тогда в «Спартаке» чувствовалась сила, уверенность. Мы выходили на матч с «Анжи», и я знал, что выиграем. Встречались с другим соперником — была уверенность в победе. Команда просто выходила на поле, чтобы забрать свои законные три очка. Другие варианты даже не обсуждались.
Но там были очень опытные футболисты. Средний возраст команды был за 30 лет. Роман Зобнин в свои 24 года тогда совсем молодым казался по сравнению с ними. Квинси было 26, так он в квадрат первым заходил — ему манишку кидали. Я год провел с основой, только тренируясь. И лишь потом получил шанс дебютировать.
И вот два сезона я работал вместе с тем костяком. А когда многие футболисты ушли и команду пополнили более молодые ребята, я понял, что значит опыт. Гораздо легче, когда выходишь на поле с ребятами, у которых годы карьеры за плечами, которые знают, когда и как лучше сыграть. Они не полезут вперед лишний раз, придержат мяч или отдадут поперек. А то в молодежном-то футболе, образно говоря: взял гранату — и вперед на амбразуру. Александр Самедов, с которым мы играли справа, перед матчем говорил: «Ты мне отдай и откройся под меня. Все. Больше ничего не выдумывай». И когда начинаешь так постепенно без ошибок играть, собственная уверенность растет. Тот «Спартак» всегда играл с позиции силы, и это чувствовалось, причем не только на поле, но и на трибунах.
— Может ли удачное выступление в «Крыльях» стать для тебя трамплином в какой-то более статусный клуб в России или за рубежом?
— В футболе возможно все. Если говорить о переходе в зарубежный клуб, нужно учитывать два фактора. Во-первых, возраст. Мне 25 лет, и я трезво оцениваю свои шансы на такой трансфер. Конечно, хочется попробовать силы за рубежом, но, наверное, это лучше делать более молодым. Есть случаи переходов и успешного выступления в Европе у наших парней и в возрасте за 30, но это больше индивидуальные истории.
Во-вторых, текущая внешнеполитическая ситуация по отношению к нашему государству. Пока не будут сняты определенные ограничения, процесс перехода в зарубежный клуб является крайне непростым и для игрока, и для самого клуба. А единичные успешные кейсы вроде перехода Арсена Захаряна — скорее просто счастливая случайность и везение. В любом случае, я усердно работаю и не исключаю варианта с потенциальным переходом в зарубежный клуб. Время покажет.
Что касается ухода в российский клуб, конечно, я переходил из «Спартака» в «Крылья», чтобы сделать перезагрузку. Для начала нужно было получить больше игрового времени, регулярно выходить на поле. У меня в Самаре хорошая конкуренция, и поначалу тренер больше доверял другим ребятам, которых он лучше знает. Нужно было зарекомендовать себя, показать характер, упорство и доказать, что я могу помочь команде. Это была самая главная задача. А дальше — увидим. Сейчас я игрок «Крыльев» и счастлив быть частью этой команды.
— Ждать тебя в «Зените» или ЦСКА?
— А почему не в «Спартаке»? Если честно, вообще не хочу говорить об этом и загадывать наперед. Я игрок «Крыльев Советов», что будет дальше — время покажет. В ЦСКА мне себя представить, конечно, гораздо сложнее. Это все-таки особенный клуб для воспитанника «Спартака». С «Зенитом» в этом плане попроще. Я спокойно вижу себя в другой команде... Но вариант с ЦСКА — самый сложный гипотетически.
— С детства армейцы — более принципиальный соперник, чем «Зенит»?
— Лично у меня с детства идет соперничество с ЦСКА. У нас такие с ними зарубы были по возрасту... За красно-синих Федя Чалов играл, а у нас из той команды — Ломовицкий, Максименко и я, кто до основы дошел. Наш год считали слабым, не особенно на него рассчитывали. Но вот трое заиграли в премьер-лиге. При этом мы неплохо выступали по своему возрасту: и первенство Москвы выигрывали, и Кубок России. Хорошая дружная команда была. С ЦСКА бились принципиально. Да и в детстве играли против армейцев гораздо чаще, чем против питерцев.
Во взрослом футболе ситуация несколько отличается, тут и ЦСКА, и «Зенит» принципиальные соперники. Когда играл в «Спартаке», не было разделения, с кем более, а с кем менее ответственный матч. С обоими! В общем, кроме идущей с детства вражды с ЦСКА никаких проблем с другими командами нет. В футбол же все-таки не только в «Спартаке» играют. Хотя этот клуб я люблю и уважаю. Это как родной дом, как семья. Но люди взрослеют и уезжают от семьи, от родителей. Конечно, я бы хотел начать карьеру в «Спартаке» и закончить лет в 37-39. Но жизнь повернулась иначе, и наши пути временно разошлись.
«Спартак». Тренеры. Доверие
— За годы в «Спартаке» ты поработал со множеством тренеров. С кем было лучшее взаимопонимание?
— Так... Я пришел в основу при Каррере, потом недолго был Рианчо, затем Кононов, Тедеско, Руй Витория, Ваноли, и вот сейчас Абаскаль. Отношение со всеми было доброе, позитивное. Поэтому кого-то персонально выделить не могу.
— Столько тренеров за пять лет. Кошмар...
— Помимо этого, в Туле у меня было еще два тренера. И в Самаре сейчас Игорь Витальевич. Поэтому в академии нам в какой-то момент ввели систему, когда тренеры передавали нас друг другу каждый год. То есть каждый новый сезон мы начинали с новым специалистом. Так что я абсолютно адаптирован к частой смене тренеров. Все в порядке.
— В академии так поступили из-за того, что в основе была постоянная чехарда?
— Не могу ответить, не знаю. Соглашусь, что нас старались приучить с детства, что во взрослом футболе тренеры могут меняться довольно часто. Полагаю, что это и помогло в итоге быстрее адаптироваться к подобным переменам в основе.
Но у каждого тренера я чему-то научился. С Каррерой был хороший этап — сильная и опытная команда. Он дал мне первый шанс и верил в меня. Сразу после перевода в основу меня начали наигрывать в стартовом составе на матч с «Ростовом». А я там, может, две-три тренировки провел... Нервничал немного. Каррера увидел, сразу это понял и дебют мой отложил. И это было правильное решение — я тогда был вообще не готов ни физически, ни ментально. Потом долго-долго ждал. И уже на зимних сборах после матча с китайским «Хэбеем», где играли Маскерано и Жервиньо, куда перешел Лавесси, Массимо меня, скажем так, признал. Сижу в холле отеля, он проходит мимо и говорит: «Молодец, хорошая игра». С того момента почувствовал его доверие. Это дорогого стоило.
— Летом-осенью 2018 года чувствовалось, что дело идет к отставке Карреры?
— Даже не помню свои ощущения. «Спартак» при нем стал чемпионом, потом закончил в медалях, боролся за Кубок почти до самого финала. Конечно, чувствовалось некоторое напряжение. В чемпионате были проблемы — не набирали очки. Еще от этого ПАОКа вылетели... Квинси пенальти не забил. Помню, как его после этого эпизода болельщики в соцсетях «пылесосили». Он выложил это — скрины с сообщениями, что ему писали. Там такое, конечно... Человек столько для «Спартака» сделал, а тут — не забил пенальти. И понеслось! Понятно, обидно было, что вылетели. Думаю, Промес и сам рассчитывал пройти в групповой этап и сыграть там. В общем, из-за стечения обстоятельств и неудачного старта сезона, наверное, и произошла отставка главного тренера.
— Клубу пришлось продать Квинси, чтобы вписаться в финансовый фейр-плей.
— Помню тот день. У нас была запланирована съемка для технического спонсора. И уже почти все ребята с базы уехали. Я зашел в раздевалку после процедур, смотрю — Квинси стоит грустный. Спрашиваю его: «Ты на съемку поедешь?» А он мне: «Нет. Я уезжаю. Ухожу из «Спартака». Было видно, как он переживал из-за всего этого.
Конечно, всем хотелось повторить прошлый сезон в Лиге чемпионов. Ну, только не 0:7 в Ливерпуле. Но это совершенно особый турнир и особые эмоции. Я в Москве на матч с «Ливерпулем» с мамой и братом ходил по билету. Помню адскую давку на входе через эти турникеты неудобные. Народу тьма, но атмосфера... Непередаваемо. Это и есть настоящий футбол мирового уровня — эмоции на всю жизнь.
— После ухода Карреры командой недолго руководил Рауль Рианчо, который всем запомнился в первую очередь получасовыми пресс-конференциями. На тренировках от него тоже были такие выступления?
— Если честно, уже не помню, как было в тренировочном процессе — именно в упражнениях, на занятиях. Но теории у него были достаточно длинными. Иногда могло показаться, что затянутыми, но абсолютно всегда ультраинформативными. Мне лично Рианчо запомнился вот какой историей. Играли мы с «Анжи», когда он еще был помощником у Массимо. И перед игрой он дал мне установку: «Добегаешь до центральной линии, дальше отдавай пас и вперед не ходи. Занимай свою позицию в обороне и жди». Мы играем, с правого фланга хорошо атакуем вроде, я подключаюсь. Свисток на перерыв, идем в раздевалку — и он как давай меня отчитывать: «Я что тебе сказал? Ты куда бегаешь?! Почему не делаешь, как я говорил?» Я такой: «Понял, молчу, выполняю...» Это был хороший урок, который я запомнил и четко усвоил.
— Потом пришел Олег Кононов.
— Сначала все было неплохо. Лично мне он много доверял. Сперва, правда, посадил на лавку, так как сделал ставку на опытных футболистов. Но потом я уже заканчивал чемпионат и Лигу Европы в стартовом составе.
— Как-то сразу было понимание, что он в «Спартаке» надолго не задержится.
— Не знаю. У меня лично не было такого ощущения. Думаю, ему, возможно, не стоило сразу говорить, что сейчас он «поставит футбол». В такой команде, как «Спартак», лучше не делать подобных заявлений, потому что за сказанное с тебя спросят день в день — с точностью до минуты.
— Как внутри команды работалось с Кононовым?
— Спокойно. Как человек, который за несколько лет был свидетелем стольких тренерских перестановок, могу сказать, что всегда поначалу есть здоровый энтузиазм. Человек приходит, заряжает всех своей энергией, все стремятся доказать свой уровень: и новый руководитель команды, и игроки. Но потом футболисты привыкают к требованиям, формируется более-менее стабильный стартовый состав, и тренер доверяет определенным игрокам, с которыми больше и плотнее работает. Поэтому потом все как бы снова возвращается на старые рельсы.
Мы хорошо поработали с Кононовым на зимних сборах. Но, как мне кажется, начали их рановато. За неделю стали готовиться к выставочному турниру. Подошли к нему в потрясающей форме — накидали там всем голов, выиграли. Чувствовалось, что команда бежала. Но сезон-то длинный — силы достаточно быстро иссякли. И в итоге рестарт у нас получился неплохим, а вот в конце сезона проиграли «Оренбургу» и, к сожалению, не попали напрямую в групповую стадию еврокубков.
— Но и после этого летом Кононова почему-то не убрали...
— Таким было решение руководства. К сожалению, нам пришлось бороться за попадание в Лигу Европы через стыковые матчи. А это точно не наша тема. Я вот заметил, что ни «Спартак», ни другие российские клубы, ни сборная через эти стыки почти никогда никуда не пробиваются. Так что для нас всегда лучше их избегать, чтобы напрямую выходить. Иначе это почти приговор.
Мы попали на «Тун», который еле-еле прошли. Помню, местечко в Швейцарии было очень красивое, но поле — просто ужасное. Искусственное в Швейцарии-то! Вообще катастрофа! Потом была «Брага», от которой мы вылетели. Ну и дальше все не задалось...
— И в середине сентября Кононов покинул «Спартак».
— У меня тогда была своя история: травма (я ногу сломал), восстановление. Очень долго не мог даже бегать. Полтора месяца не двигался практически, а потом — бац, и у меня всего пара недель на подготовку к играм. Олег Георгиевич хотел, чтобы я был в строю к первому туру. Если бы не Владимир Чепзанович, это было бы нереально. Но у меня при этом состояние было: на глазах как будто шторки, ближнему не мог отдать передачу.
— Тогда зачем тебя выпускали на поле?
— Потому что я подготовился к сезону, тренер доверял мне. И самому, конечно, хотелось играть — рвался в бой. Я молодой игрок, понимаю, что нужно завоевывать место в составе, нужно всегда быть готовым... Но там и я, и вся команда играли не очень хорошо. А у меня как раз свадьба была незадолго до того. И начались разговоры, что мне сейчас не до футбола и все в таком духе. Тот факт, что у меня нога была сломана, а потом за две-три недели я вернулся в строй, никто в расчет не брал. Как будто ничего не было.
— Где ты все это читал про себя?
— Видел то, что попадалось на глаза в новостях и соцсетях. Специально, конечно, не выискивал такие вещи, не любитель о себе читать и смотреть что-либо. Когда во время матча с «Ростовом» Андрей Ещенко «сломался», я вышел на замену. Сыграл вроде неплохо. Но там был момент в концовке, когда шел поперечный пас на Еременко. Я прыгнул в подкате и не достал мяч. Хотел перехватить, чтобы мяч ему под правую не попал. Но в итоге он пробил с левой, удар не получился — мяч покатился на дальнюю штангу. Там его в ворота отправил Саша Зуев. А комментатор в эфире на всю страну объявляет: «Рассказов опять все, что мог, проиграл...»
Вышло так, что я услышал это уже после игры и немного удивился, поскольку это был всего лишь мой третий матч: в первом туре я вышел в основе, во втором — на замену. И говорить фразы вроде этой — во всех проигрышах виноват один футболист... Ну это как минимум странно, а по факту — просто некорректно. Но есть неписаное правило — как комментатор сказал, так оно и есть. Для болельщиков, по крайней мере, это истина.
Потом были четыре поражения подряд в чемпионате. Олег Георгиевич ушел. Я перед этим вернулся в состав, начал играть. Он мне доверял. Много разговаривал с молодыми игроками, интересовался их мнением, помню. Когда получались не очень хорошие матчи, он общался, вызвал, говорил свое видение. Мы нормально коммуницировали. К нему только уважение и благодарность.
— Илья Кутепов говорил, что Тедеско научил его терпеть. Кто научил тебя?
— Думаю, тоже Доменико. Когда он пришел, я сыграл один матч и после этого практически не выходил до окончания первой части сезона. Плюс он поставил Рому Зобнина на правый фланг обороны. Мне, конечно же, это добавило дискомфорта. Я работал, но местами показывал характер: где-то на тренировках мог не добежать, не доиграть... Не понимал, что происходит. Никаких объяснений и разговоров с главным тренером, к сожалению, не было.
Когда начались зимние сборы, он начал меня готовить к стартовому составу. Даже оставался с Андреасом Хинкелем со мной поработать отдельно после тренировок. Подсказали мне несколько хороших моментов, которые я потом использовал. После рестарта я уже играл и после окончания пандемии тоже. Чувствовал поддержку тренера. А перед матчем с «Сочи» он даже подошел и сказал, что доволен, как я играю, как у нас с Зобниным на правом фланге получается комбинировать. Я так вдохновился, думаю: «Ничего себе. Подошел, отметил, круто». Но сам матч с «Сочи» получился таким себе... Там поле как болото, а мы играли после пандемии каждые три-четыре дня. Помню, что старался обострять в атаке, но были недоработки, ошибки в передачах, местами даже в простых ситуациях. Получился весьма неудачный матч с личной точки зрения, поэтому меня тренер и поменял во втором тайме. После этого в чемпионате оставалось две игры, в одной из которых я вышел на замену, а в другой — в стартовом составе, когда мы обыграли «Рубин».
К новому сезону решил подготовиться как следует: остался в Москве, никуда не уезжал в отпуск, работал с Владимиром Чепзановичем на базе. С нетерпением ждал начала сезона, но после пары тренировок Тедеско вызвал меня к себе и говорит: «У тебя проблемы с контрактом. Я не могу на тебя рассчитывать, играть не будешь или получишь минимальное количество времени». Я такой: «Понял. Спасибо, что сказали». И с того момента я больше не выходил ни разу. Первые несколько матчей попадал в заявку, ездил с командой, но потом тренер сказал, что я и в заявку не буду попадать.
— А что за проблемы-то с контрактом?
— Он заканчивался в конце сезона. Для меня это было непонятно, начал нервничать немного... Наверное, не так уже выкладывался на тренировках, когда мне было сказано, что я буду просто работать отдельно и все. Были ситуации, которые могли привести к конфликту типа того, что было с Аязом Гулиевым, но я их гасил и старался просто делать свою работу молча, без лишних слов и эмоций. Никогда не шел на обострение. Все-таки Тедеско тренер, и нужно соблюдать субординацию.
Вот тогда и понял, что, как бы ни было тяжело, как бы тебя ни старались подавить, нужно не гонор свой показывать, а молча работать и тренироваться. Чтобы доказать — тебе не безразлично, быть готовым в любой момент помочь своей родной команде. Сегодня обо мне такое мнение — Мистер не хочет ставить меня в состав, а завтра, может, настроение поменяется, а я буду готов. Тренер же увидит, что я все это время старался и работал.
В дальнейшем мне это помогло. Было тяжело, но научился терпеть. Думаю, именно про это говорил Кутепов. Илья тоже молодец: всегда молча тренировался, хотя, думаю, в душе у него было много всего... Но он постарше и, может, поспокойнее, чем я, по характеру.
— Писали, что у тебя и агента был какой-то конфликт с Томасом Цорном.
— У меня вообще ни с кем конфликтов нет. СМИ постоянно мне приписывают конфликты: то с Цорном, то с Галактионовым в молодежке... А у меня никаких проблем ни с кем не было и нет.
— А что руководство? Новый контракт не предлагали?
— Меня вызвал к себе Леонид Арнольдович Федун еще перед рестартом после пандемии летом. Он дал мне проект контракта, сказал: «Вот такие условия. Если будешь регулярно играть, поменяем в лучшую сторону». Я ознакомился с условиями, начал перечитывать, думать. Он спросил: «Нужно обсудить с агентом, наверное?» Я ответил, что нужно посоветоваться с семьей и агентом. На этом мы и закончили нашу встречу.
В первом же матче в Туле я забил гол. Потом стал играть постоянно. Но никаких обсуждений контракта и возвращения к этому разговору больше, к сожалению, не было. Ну а перед стартом уже нового сезона после короткого перерыва меня вызвал Тедеско и сказал про проблемы...
— Условия, предложенные Федуном, так понимаю, не устраивали? Каких просил ты?
— Я вообще ничего не просил. Вот буквально. Ни я, ни мой агент. Контракт, который мне предложили изначально, был таким, что даже что-то обсуждать было бессмысленно.
— Прочитав такое, думаю, многие люди решат, что ты хотел огромную зарплату.
— Да нет, вы чего! Слушайте, в сегодняшнем мире футболисты трезво оценивают свои возможности и потенциальную зарплату. Не пребывают в иллюзиях. Мы же не в Саудовской Аравии играем. Тогда я и агент сказали лишь то, что предложенный мне контракт нас не устраивает. К тому моменту я уже полтора года играл в основе.
— А тебе предложили соглашение уровня игрока «Спартака-2»?
— Ну, допустим, при Каррере это был бы контракт уровня футболиста, который тренируется с основой и иногда выходит на поле. Я, разумеется, никогда в жизни и близко не просил никаких заоблачных сумм.
«Бенфика». «Легия». «Лестер». Хейт
— В итоге пришлось уйти в аренду, а вернулся в «Спартак» ты уже к Рую Витории.
— Это было очень хорошее время. В клубе сразу дали понять, что на меня рассчитывают, хотя, не буду лукавить, аренда в «Арсенале» была не самой удачной. Перед стартом нового сезона спортивный директор Дмитрий Попов подошел ко мне и сказал, чтобы я готовился и работал — клуб на меня рассчитывает. Кстати, он мне и сам что-то по-футбольному порой подсказывал.
При Витории сильно поменялся тренировочный процесс. Если Тедеско всю физподготовку отдавал на откуп Чепзановичу и мы достаточно много бегали, то Руй подходил к вопросу иначе. Он сократил работу Владимира процентов на 50, а потом забирал нас, и начиналась работа с мячом. Как мы потом узнали, по данным с датчиков оказывалось, что в этих упражнениях мы делали беговой работы больше, чем просто бегая...
Витория на меня рассчитывал, но при этом клуб искал футболиста на мою позицию. А я понимал, что если кого-то купят, то, наверное, сразу поставят в основу. Это данность. Тем более у меня не было какого-то имени в «Спартаке», статуса... Никто же не покупает игрока за несколько миллионов, чтобы тот сидел на лавке. Разве что сейчас только Абаскаль постепенно новичков в коллектив встраивает — не сразу в бой бросает. Но это уже новый «Спартак», не тот.
— Чепзанович помогал тебе в восстановлении и подготовке, но после каждых зимних сборов команда его ненавидела.
— Насчет ненавидела не знаю, не соглашусь. Но скажу, что с ним были всегда самые тяжелые тренировки на «физику». Так что в бочку со льдом его окунали регулярно. И даже, я бы сказал, маловато. Владимира вполне можно было туда закидывать после каждой тренировки — так он над нами издевался, образно говоря. Но при этом отмечу: если бы не он, вряд ли я бы успел так быстро восстановиться после перелома ноги, когда я даже бегать не мог полтора месяца. Он высококлассный специалист, хорошо знающий свое дело.
— Сезон с Виторией начался не слишком хорошо.
— Сборники тогда вернулись уставшими после Евро. Были стыки Лиги чемпионов, где нам попалась «Бенфика», которая в этих стыках как рыба в воде — сколько раз они их проходили и пробивались в групповой этап. Сразу понял, что будет весело. А потом еще случился этот скандал после матча в Лиссабоне.
— Тебе приписали слова о том, что «Спартаку» не стоило вообще выходить на матчи с португальцами — все было предрешено.
— Да всю историю просто высосали из пальца наши «уважаемые» СМИ. Я такое первый раз в жизни видел! Тогда я не хотел давать интервью после ответной игры, но корреспондент в аэропорту подошел и попросил: так и так. У нас еще пресс-атташе менялся, тогда был последний день работы у человека. В общем, так уж и быть — я согласился. Поговорил с журналистом, сел в самолет — а лететь шесть часов. Приземлились в Москве — у меня тонна сообщений: «Ты чего вообще ***? Ты позоришь «Спартак»!» Ну и все в таком духе.
Я сначала поверил в написанное. Думаю: «Как так-то?! Как я такое мог сказать?» Потом стали разбираться со своей стороны, достали аудиозапись. Оказалось, другие слова совсем. А журналист вроде как сам отправил запись в редакцию и тоже полетел в Россию из Португалии, а там кто-то ее якобы расшифровал и опубликовал. Может, его так подставили, кто знает... Но у меня после этого уже оказалась такая черная метка. Людям ведь не объяснишь, как все было на самом деле: они первое прочитали и так и считают теперь. Вот и все.
— Тогда «Спартак» приобрел Максимилиано Кофрие. Как ты реагировал?
— Ну я понял, что его взяли, вероятно, на мою позицию. Но Витория не начал его сразу же ставить. Руй мне доверял. Мы тогда еще перестроились на игру в пять защитников, а меня втиснули правым центральным. Ох, ну это вообще идеальная позиция: пас отдал, открылся, все плотненько. Крайним защитником ты много бегаешь: по 11-12 километров за матч. Сыграл? Молодец, но через три дня снова столько же надо выдать. А силы не безграничны. Игроки ведущих лиг привыкли к такому с детства, но нашим командам и нашим игрокам к такому адаптироваться сложно. Это особенности чемпионата.
— А потом была Лига Европы.
— Да, в матче с «Легией» я допустил ошибку. После этого уже поставили Кофрие.
Но он удалился в Неаполе, а я перед домашней игрой с «Лестером» сильно заболел. Больше недели лежал с большой температурой. Я пришел на первую тренировку после болезни, мне сразу обозначили: «Будешь играть». Я думаю: ага, понял, снова нужно форму набрать за пять минут. В целом-то я не против работы, но было тяжело. Помню, на первой тренировке в зале один раз отжался, а потом — пять минут восстановление, грубо говоря.
Обидно проиграли «Лестеру» — 3:4. Я сыграл не лучшим образом в некоторых эпизодах, особенно где в подкате пытался перехватить мяч и не попал по нему, а нам забили гол. Чистая ошибка, бесспорно, но в иных моментах своей вины не чувствовал, старался исправить свою оплошность. Приезжаю домой, смотрю обзор, а там один бывший комментатор говорит: «Что ты делаешь, Рассказов?!»
Я такой: понял, нормально, классика. Там уже чуть ли не с вилами на меня народ идти был готов, найдя ответственного!
— После того матча фраза «никого не предал и не убил» стала мемом.
— Есть такой момент. «Спасибо» СМИ. Я потом поразмыслил и даже в шутку сказал в одном интервью, что можно было бы такую линию одежды выпустить, что-то вроде собственного мерча. Может, в бизнесе дело пойдет получше. Шучу. После «Легии» мало мне уроков было, еще раз решил поговорить.
Теперь еще более тщательно слежу за тем, что говорю, это касается вообще любых интервью и комментариев. А если кто-то подходит на улице за экспресс-интервью или снова врывается в мое личное пространство с камерами, чуть ли не залезая ко мне в машину, иду и говорю: «Простите, пожалуйста, не могу разговаривать». На стадионе — пожалуйста, а если где-то за его пределами, то все вопросы в пресс-службу клуба или к агенту. Моя задача — играть в футбол, а не интервью раздавать.
— Это был самый тяжелый момент в карьере?
— Если говорить о хейте, вероятно. Там еще вскоре «Зенит» был, где мы 1:7 проиграли. До той игры эмоционально было, конечно, тяжело, но я такой человек, что, когда все вокруг против и все плохо, меня это только мобилизует. Просто так никогда не сдамся. Взял себя в руки, отбросил весь этот шум и стал готовиться к матчу еще усерднее.
— Игру пропускал Самюэль Жиго.
— Да, тогда Руй вызвал меня и спросил, как я себя чувствую, готов ли. Я говорю: «Мистер, понятно, что непросто, но выйду вообще без проблем. Нормально себя чувствую». Он очень по-доброму меня поддержал и сказал: «Ты мог сыграть лучше в паре моментов, но все эти обвинения — полная чушь. Не забивай голову и готовься к игре». Подготовился и настроился хорошо, но у нас все не заладилось...
Мы с Клаудиньо рубились, который тогда на пике был. За всю игру он ни разу меня не обыграл один в один. Но в одном из эпизодов случайно дал мне коленом такого «лося» в мышцу... Первый тайм я еще добегал, а потом в раздевалке посидел в перерыве, встаю — а нога не разгибается просто. Мышца отекла. Ну а чего делать? Все злые, горим 0:4. Просить кого-то выйти? Подставлять? Лучше я сам получу по полной, но перед ребятами неудобно было бы просить замену.
Ну и во втором тайме я уже, конечно, тут не добежал, там недоборолся. В целом слабо провел тайм из-за травмы. Ну и после игры: из-за кого проиграли? Ответ, думаю, более чем предсказуем. Мы с Максименко тогда по полной отхватили от фанатов...
— И все это в короткий период.
— Да. Потом пошел разговор со «Спартаком» о продлении контракта. Когда все было нормально, мы только затрагивали эту тему, а потом, когда на меня обрушился весь этот хейт, последовало предложение. Но понятно, каким будет предложение на таком-то негативном фоне.
— Тогда контракт не продлили?
— Хотелось просто выдохнуть. Доиграть до зимы, немножко отдохнуть и перезагрузиться. А зимой появились варианты за рубежом, поэтому разговор со «Спартаком» был поставлен на паузу.
— Писали про разные предложения.
— Было три конкретных варианта: две команды из топ-5 европейских лиг и одна команда из другого чемпионата, регулярно выступающая в еврокубках. С одним клубом я и мой агент общались уже предметно. Была договоренность, что 14 марта их представители должны прилететь в Москву на подписание предварительного соглашения, а летом уже в статусе свободного агента планировал перейти к ним. Но в связи с обострившейся политической ситуацией в конце февраля все сорвалось. Поэтому я еще на год продлил контракт со «Спартаком».
— Ты уже уезжал из «Спартака» в аренду. Но зимой произошел полноценный трансфер.
— Поступило предложение от «Крыльев». Абаскаль, как мне сказали, был не против, чтобы я остался. Но я подумал, что в «Спартаке» нужно играть только с позиции силы, а не на птичьих правах, когда на твое место постоянно кого-то ищут. Решил, что пора уходить. Самара была хорошим вариантом: молодая классная команда, каждые полгода продает футболистов в более статусные клубы. Понимал, что отсюда есть шанс уйти на повышение, если проявлю себя хорошо. Как только перешел, Никита Чернов сразу написал, что мне понравится, что в Самаре отличный коллектив, да и сам город.
— Тяжело было уходить из «Спартака»?
— Не так тяжело, как я думал. Сложно принять сам факт ухода из клуба, где ты провел столько времени. Где рос, воспитывался, видел легенд и ветеранов, жил этим всем, впитывал в себя. «Спартак» в любом случае навсегда останется частью моей жизни. Но я понял, что нужно расти и двигаться дальше, не забывая школу красно-белых.
— Для тебя важно, что у «Спартака» прописана опция выкупа?
— Безусловно, приятно, что клуб сохраняет за собой приоритетное право, если у меня будет получаться в «Крыльях». Но если хорошо играть, в принципе, трансфер может сделать любой клуб. Это рынок.
— С кем из команды ты сегодня на связи?
— Прямо регулярно — ни с кем. Я просто такой человек, что, во-первых, не хочу навязываться и отвлекать людей. А во-вторых, у самого с детьми постоянно дела и заботы. Когда только перешел в «Крылья», то переписывался с Зобниным, Ребровым и Пашей Масловым. Я всегда рад видеть ребят, с которыми вместе играли за «Спартак». После матчей с удовольствием общаюсь со всеми. Вот буквально недавно, когда была пауза, посидели душевно вечером с Масловым и нашими женами.
— Нынешний «Спартак», на твой взгляд, способен бороться за чемпионство? Или сейчас уже об этом речи не идет?
— Конечно, способен. Красно-белые отлично стартовали, хотя потом что-то надломилось. Пока ищут выход из этой ситуации. А так команда у них сильная: там и футболисты качественные, и их еще много — фактически по два игрока на каждую позицию. Так что почему нет? Вполне способны побороться за титул.
— Роман Широков долго таил обиду на Виктора Гусева после Евро-2008. У тебя есть обиды на комментаторов?
— Я ни на кого не в обиде. Мне просто непонятно и неприятно, когда комментаторы кого-то обвиняют. Я нечасто смотрю футбол по ТВ, но иногда попадаю на трансляции. Говорят, мол, такой-то футболист ошибся. Я смотрю, а ситуация вообще другая, откуда он это взял... Но стал уже относиться проще. Все равно ты ничего не сможешь изменить, так зачем нервничать или обижаться, ругаться с кем-то? Это не про меня. Наоборот, благодарен им от души: обращают внимание на возможные проблемы и мотивируют быть лучше. Поэтому только респект!
— Если вспоминать тот же матч с «Лестером», то комментатор обвинил во всем тебя просто потому, что ты был последним во всех эпизодах. Но ошибались другие...
— Самое интересное, что тот матч чуть ли не в ту же ночь разобрали с тактической точки зрения и все расписали. Возможно, комментаторы так видят игру — с точки зрения обычного зрителя. На поле ведь быстро все происходит. Не у каждого же есть понимание футбола.
Был момент, когда мы играли с «Рейнджерс» (4:3) и в каком-то эпизоде я выдернулся встречать игрока, а мяч в итоге пролетел мимо меня, и забил футболист из моей зоны. И какой-то блогер, кажется, Борзыкин, стал меня обвинять. Я скинул видео брату — смеюсь. А тот мне пишет: «А что не так? Ты же виноват». Начинаю объяснять, что если бы я остался со своим игроком, а забил бы тот, кто был с мячом, то потом получил бы от тренера. В школах учат тому, что опасен всегда ближний соперник. А что будет дальше — уже станет видно по эпизоду. Но комментаторов и блогеров этому с детства не учат тренеры, поэтому они видят по-своему...
Я же сам матч с «Лестером» с комментарием не пересматривал. Просто попалось в интернете это «Что ты делаешь, Рассказов?!». Потом в соцсетях замучился читать сообщения. Таких там слов, конечно, написали. У меня была принципиальная позиция: страницу не закрывать, комментарии не удалять. Но там писали гадости, допустим, под постом с моей дочкой... Я сидел, наверное, полчаса — удалял. А их все больше становилось. В итоге плюнул и закрыл комментарии. Мои промахи и неудачи — это только мои проблемы, а не моей семьи. И никто не давал права писать такие мерзости под фото с малышкой или же моей супругой. У людей в период неконтролируемой агрессии как будто напрочь пропадают нравственность и моральные устои. Теперь вот некоторые недовольны моей закрытостью. А как я должен реагировать, защищая свою семью от этого?
— Ты же запретил отмечать себя в соцсетях, да?
— Увидел эту фишку у рэпера ATL. Был на каком-то его концерте, а потом попытался отметить его в соцсетях, но понял, что сделать это невозможно. И решил тоже у себя так настроить. Это еще до всего хейта было, но обратили люди внимание тогда, когда им было надо.
— Почему вокруг тебя столько мемов?
— Даже не знаю. Может, просто попал в такое время. Ну и в «Спартаке» старался никогда не отказывать журналистам в интервью. И всегда говорил, что думаю. Ну ляпнул по молодости фразу «не убил, не предал». Казалось бы, что в ней такого? Но люди даже к ней прицепились.
А что в «Спартаке» сейчас? Почитайте СМИ или Telegram-каналы: новые волны хейта, но уже по отношению к другим ребятам. Это обычная сущность людей. Такое происходит не только в спорте: каждый свой негатив изливает по-разному. Видимо, кому-то удобно комментарии писать, кому-то мемчики рисовать, а кто-то ходит на стадион, лишь бы нецензурно полить всех и каждого, и нет разницы, это стюард или футболист.
— Сейчас читаешь или смотришь каких-то блогеров?
— Иногда. Но обычно на это нет времени — дети. Раньше смотрел Борзыкина. Еще Кузьмича, когда он начал меня поливать. Но не сам что-то искал, мне присылали ссылки на ролики или посты. Я спокойно воспринимаю критику, но когда идут прямые оскорбления...
— Футболисты — публичные люди. Они обижаются на это?
— За всех не могу говорить. Лично мне это не нравится. Думаю, ни одному человеку, если к нему подойдут на улице и покроют трехэтажным матом, не понравится. Поэтому, например, я не очень люблю медиафутбол. Хотя у меня там играют друзья — прекрасные, культурные ребята. А некоторых посмотришь, послушаешь — и без ушей можно остаться.
— Полностью поддерживаю.
— Я с одной стороны рад, что ребята, которые не заиграли в РПЛ или первой лиге, там востребованы. Зарабатывают в медиафутболе хорошие деньги. Но то, как там поливают... И это все снимается на камеры. Я считаю, что за слова нужно отвечать. Поэтому, когда сидят так называемые эксперты и оскорбляют... Для меня это некультурно, я себе такого никогда не позволю, что бы человек ни сделал. По-моему, это все пришло из UFC с их треш-током.
— Медиалигу нельзя допускать на федеральное ТВ и в серьезные турниры?
— С точки зрения их лексики, конечно, нет. Или все полностью запикивать. А что они получают пропуска в Кубок — да все равно. Без разницы. Начинают, конечно, уже проситься в РПЛ. Но это все несерьезно. Обыграли как-то ЦСКА в товарищеском матче и почувствовали себя профессионалами? Бюджеты есть, амбиции есть — так заявитесь во вторую лигу и пробейтесь.
Все должны быть равны. Чем они лучше тысяч ребят по всей России, мечтающих о большом футболе, обучающихся в академиях и выступающих на соревнованиях любого уровня, чтобы попасть хоть в какую-нибудь лигу? Все должны быть на равных.
— Недавно в 2DROTS заявили, что они, а не «Спартак», будут народной командой.
— Да ну не смешите, никогда они не станут так же популярны. Разве что среди подростков до 15 лет. Кто за них будет болеть? Мне несколько лет назад говорили в adidas, что футболок «Амкала» продавали больше, чем сборной России. Потом смотришь: «Амкал» приехал куда-то на выезд, а на трибунах одни дети. Если завтра власти ослабят или вовсе отменят закон о паспорте болельщика, «Спартак» тут же соберет 45 тысяч на стадионе. И там будут люди посерьезнее — не детишки, без обид. Болельщики у «Спартака» по всему бывшему Союзу, СНГ, да по всему миру...
Делать такие заявления на месте 2DROTS не стал бы. У «Спартака» столетняя история. Да что далеко ходить — у «Крыльев» история идет с 40-х годов прошлого века. А тут: три дня мы на YouTube и будем народной командой! Выиграют вторую лигу, потом — первую, потом несколько титулов в РПЛ возьмут, тогда и поговорим про народную команду. Но вряд ли мы до этих событий доживем.
— Три самых главных урока, которые ты усвоил за время игры за «Спартак»?
— Терпеть. Никогда не сдаваться. Всегда концентрироваться только на футболе.
«Спартак» — это «Спартак». Такая команда одна. Когда у нее все хорошо, все хотят быть причастными. Когда плохо — стараются отойти в сторонку. Я никогда никуда не отходил, несмотря ни на какие травмы и болячки, всегда был готов помогать... Да хорошее, в общем-то, время было!
Семья. Отдых. Сборная
— Сборная России сыграла с камерунцами и кенийцами. Удалось посмотреть матчи?
— Нет — только нарезки. Как и говорил ранее, у меня вечером обычно нет времени ни на что — укладываю дочек спать. Свое соревнование — кто раньше уснет: дети или папа, ха-ха. Смотрю иногда Лигу чемпионов — отрывками или вторые таймы захватываю, если повезет. Но обычно все только в формате обзоров.
— Карпин вызывает много игроков из «Крыльев». В том числе тех, кто никогда ранее не приглашался. Скажи честно, ждешь звонка из сборной?
— Я бы соврал, сказав, что не мечтаю об этом. Как и любой человек, который с детства все время посвящал футболу, мечтаю играть на самом высоком уровне и в клубе, и в сборной. Помню, мальчишкой плакал, болея за нашу команду в 2008 году на чемпионате Европы. Это особое чувство и большая честь. Но тут все просто: хороших футболистов ни один тренер не станет игнорировать. Если игрок нужен — его вызовут. Так что мое дело — работать и доказывать, что я такого вызова достоин. А сидеть и ждать звонка — не мое.
— Ты стал отцом в 21 год. В таком возрасте вполне можно было выпасть из жизни.
— Воспринял это совершенно спокойно. Во-первых, я из многодетной семьи. Во-вторых, довольно рано от родителей уехал и жил в академии. Если сравнивать спортсменов и обычных подростков, то первые взрослеют намного быстрее. Кто-то в 18 лет школу оканчивает и только от мамы отрывается, а ты без родителей живешь уже лет десять или больше. Разное воспитание и взросление.
Встретил человека. Если чувствуешь, что ваши жизненные принципы совпадают, какой смысл откладывать? Мы же живем именно сейчас. Не хочу воспитывать ребенка в 40 лет. Лучше — пока молодой. По сути-то, у нас та же работа, что и у других. Плюс-минус график можно выстроить даже с учетом выездных матчей. Были бы финансовые возможности: образование, жилье и какая-то уверенность в завтрашнем дне. А то футбол закончится — и что делать? Плюс семья в целом очень хорошо дисциплинирует: ты берешь на себя ответственность за жену и детей. Это помогает в личностном и профессиональном росте.
— Тяжело в 25 лет с двумя детьми?
— Нет, если нет бардака в голове... Я алкоголь не пью, ничего не употребляю. Работа и семья — все силы и ресурсы на них. У кого какие траты, а у меня — садики. Раньше думал, для кого придумали детские площадки в торговых центрах. А теперь словно живу на этих площадках. Разные кружки, секции, репетиторы для детей... Мы обыграли «Спартак» 4:0, я сначала в ресторане с ними сидел, потом дома обеих укладывал. Вот так и отметил победу. Но это не тяжело. Наоборот, это увлекательно, интересно и, к сожалению, скоротечно. Дети очень быстро растут — уже вижу это по своим дочкам.
— Но какой-то отдых нужен. Видеоигры, например?
— У меня игровой компьютер дома в Москве. Везти его в Самару не хочу. Не доедет — слишком «шикарные» дороги. Думал купить ноутбук себе тут. Для меня игры — идеальное расслабление. В стрелялки играть не люблю. Если только в Call of Duty, потому там все быстро. А в CS, допустим, тебя убили — и сиди жди окончания раунда.
Вообще, обожаю стратегии. Много наиграл в Cities Skylines — прямо отдушина! Я там такой мэр крутой, ха-ха. Могу гайд писать, как дороги строить и развязки. И еще в серию Total War поигрывал — в Shogun, Rome и какой-то из Warhammer.
— «Алкоголь не пью» — это прямо совсем? Даже пиво или вино после матчей или за обедом?
— Да. Просто вообще ни в каком виде. И не курю. Раз попробовал в детстве, как и все, и тут же бросил.
— Когда попробовал?
— Лет шесть мне было, наверное. Брату рассказал, похвастался, какой я крутой. Он меня отчитал сразу, пообещал маме все сообщить. Ну я, разумеется, перестал. И с алкоголем так же: рано попробовал что-то крепкое. Разумеется, мерзость полнейшая. Но с тех пор — как отрезало. А сейчас это уже позиция, можно сказать. Образ жизни: никаких гадостей не употреблять — ничего вредного и губящего.
— Ты в разговоре упомянул ATL. Кого еще слушаешь?
— Основное — ATL. Недавно вот был на концерте в Самаре. Есть треки The Chemodan, XIII, Ка тет, HORUS, Заразы. Еще появились крутые волгоградские ребята TSB & OPT.
— Три любимых трека ATL.
— «1000» — это самый любимый без вопросов. Еще «Танцуйте», наверное, но он заезженный уже. Ну и пусть будет «Обратно».
Комментарии 1