Генеральный директор «Спартака» Шамиль Газизов рассказал, как с его приходом изменилась трансферная политика клуба.
— Одна из ваших главных фраз: «я закрыл кормушку». От кого?
— Наверное, от тех, кто хотел кушать много-много на «Спартаке». Это не секрет, что с 2012 года на «Спартаке» каждое трансферное окно много-много различных команд паразитировало. Сейчас этого нет. И это, конечно, всех напрягает, и напрягает очень серьезно. Я это вижу по тому, какое есть давление. Но мне кажется, что я на правильном пути, и все будет хорошо. Когда-то это надо закончить.
Моя задача в том, чтобы «Спартак» меньше тратил деньги на комиссионные, [выплаты] агентам и различным клубам. Нам нужно найти баланс между тем, насколько нужен футболист, какая его цена и тем, сколько хотят его посредники. Вот и все. Цена должна быть рыночная, она не должна быть выше определенного критерия. Если ты выходишь на рынок и все знают, что ты бездумно тратишь деньги, то тебя, естественно, трясут. И трясут по-черному, — сказал Газизов.
— Александр Кокорин — наверное, самый громкий ваш трансфер. Как эта идея у вас возникла? Это была ваша инициатива, Федуна или Заремы?
— Случайно попадается игрок, который в моем понимании — один из лучших футболистов России. Он оказывается на рынке. И этот момент упустить нельзя было никак. Если не воспользоваться этим моментом — тогда нам грош цена.
Нам удалось уговорить Сашу, чтобы он перешел в «Спартак». Это было в принципе для многих нереально. Но, оказавшись у нас, он сделает «Спартак» сильнее.
— Ну как нереально? Когда вы узнали, что клубы с госфинансированием не могут Кокорина подписать?
— Да они могли его подписать! Могли, на тот момент могли.
Просто ситуация сложилась, что мы опередили их. Для всех как-то все просто. Вот Саша Кокорин оказался в «Спартаке». Это же история не только о том, что он перешел в «Спартак» и сделал «Спартак» сильнее. Одновременно с этим он делает кого-то слабее. Кого? Мне кажется того, кому мы кинули кое-что.
— Он сделал слабее «Зенит»?
— Конечно.
— Как?
— Давай посмотрим, что сегодня происходит с «Зенитом». Выходит Мостовой на замену, а мог бы выйти Саша Кокорин.
— Кто вел переговоры с Кокориным?
— Я.
— Лично вы?
— Да.
— Как они проходили? Это был звонок или была встреча?
— Меня свели с ним и первая наша встреча была в этом отеле. Мы переговорили, он сказал: «Я подумаю». На второй встрече в большом понимании мы уже подписывали контракт.
— То есть два раза встречались?
— Ну три. Основной был первый и третий раз, второй раз — это уже было подведение определенных итогов.
— Вы говорите, вас свели. Кто свел? Его агент?
— Нет, свел его близкий друг. Он принял предложение встретиться, это был нетелефонный разговор. И мы встретились здесь.
— То есть агента не было в этой сделке?
— Нет. И агента у него нет. Никаких агентских, никаких больших сумм, которые, как говорят, мы платили Кокорину — их нет.
— Подъемные есть.
— Они есть. Но Кокорин стоит определенных денег, если бы он уходил из клуба.
— Сколько Кокорин стоит, его рыночная цена на ваш взгляд?
— От 8 до 10 миллионов евро. Мы взяли его, естественно, на порядок дешевле.
— Вы купили правого защитника к 10-му или 11-му туру. Это не поздно? Роман Зобнин сейчас не держит на вас обиду?
— Роман Зобнин показал себя с другой стороны. Он показал себя как универсальный футболист, который может играть не только в центре поля, но и правого латераля.
Не секрет, что скауты больших клубов из первой пятерки Европы его никогда не рассматривали как игрока центра поля. А сейчас он у всех на виду как правый латераль. У него сумасшедшие показатели на этой позиции. Они обратили на него внимание как на правого защитника, но сейчас они будут видеть, что этот футболист играет еще и другую роль на поле.
Когда мы с ним это обсуждали, я говорил: «Роман, представляешь, насколько футбол универсален и насколько ты стал интересен». И он принял это. В моем понимании это наоборот наша победа. Может, они из-за стечения обстоятельств, но это так. Сегодня надо признать, что «Спартак» набирал очки, потому что Роман играл там. И это факт.
— Тогда почему бы не оставить его правым защитников, кайфовать от его прогресса, а потом выгодно продать?
— Сейчас он тоже растет в своих профессиональных качествах. Он понял, что может закрывать не только позицию в центре, но и справа в защите. А я думаю, что он может и левого латераля играть. А может играть и на другой позиции. Я в этом уверен. Потому что его футбольный дар позволяет это делать.
— Планирует ли «Спартак» зимой вернуться к поиску опорника?
— Конечно. Эта работа велась и сейчас. И за два дня до закрытия трансферного окна у нас был футболист. Мало того — он есть. И мы будем до конца смотреть за ним. Хороший футболист с хорошими качествами.
— Кто он?
— Мы подождем. Потому что через неделю или две трансферный комитет будет создан и фамилии футболистов, кого мы будем предлагать, будем отстаивать там. В принципе это было и раньше. Любой футболист, приходящий в клуб, согласовывается с главным тренером. И, естественно, с владельцем. Так просто привести футболиста — взял да купил — невозможно.
— Какие цели у вашей работы в «Спартаке»?
— Только титулы. И больше ничего.
— Титулы?
— Конечно. Я пришел в «Спартак» только ради титулов. Для меня это возможность завоевать вместе со «Спартаком» титулы. И играть в Лиге чемпионов.
— Фигура Заремы, которая все чаще появляется в новостях про «Спартак». Вы с ней встречаетесь или созваниваетесь? Как это происходит?
— Я с ней встречаюсь. Она — член семьи и человек, который довольно неплохо разбирается в футболе. У нее есть очень приличное знание.
— Знание футбола?
— Да, футбола.
— А откуда оно?
— Я не знаю. Может быть, потому что они с Леонидом Арнольдовичем много обсуждают. Она со многими людьми из футбола общается. То, что знания у нее приличные в футболе, — это бесспорно.
— После матча она может вам позвонить или это совместный ужин — она, Леонид Арнольдович и вы?
— Нет, я не настолько близок к семье Леонида Арнольдовича. Я занимаюсь определенными ситуациями, я менеджер. Мне могут задать вопросы, я на них отвечу. То, что ее вопросы квалифицированные, и они стоят того, чтобы на них обратили внимание, это бесспорно.
— Федун вмешивался в трансферы этим летом?
— Нет, он дал возможность работать, и я ему благодарен за это. Посмотрел, наверное, на то, что мы делаем. У него было свое видение, но войти и сказать «это не так» — такого не было.
— У него есть право вето?
— Право вето у него в любом случае есть на все. Он большой человек с большим кейсом. То, что я делаю, для него не ново. Он смотрит и видит, что руководитель должен двигаться сам. И не надо ему до конца подсказывать и где-то мешать.
Я же говорю, спор может быть. И не только с ним, но и с его ближайшим окружением.
— С Заремой тоже можете спорить?
— Почему нет? И она может спорить.
— Почему контракт с Тедеско до сих пор не продлен и было ли предложение?
— Недели три назад у нас всех вместе состоялся приватный разговор. Присутствовали Леонид Арнольдович, Зарема, я и Доменико. В это время Леонид Арнольдович сказал Доменико, что готов сделать предложение — зимой или сейчас. И спросил, как он на это смотрит. Доменико ответил: «Босс, спасибо большое за внимание. Давайте к этому придем зимой». Вот и все.
Для меня как для человека это уже было приглашением к танцу. Мы пригласили и все сделали.
Когда меня после «Краснодара» спрашивали, что с Доменико, — не знаю, зачем это педалируется — я сказал, что ему сделали предложение.
— Как вы реагировали на слухи, что им интересуется «Хоффенхайм» и другие немецкие клубы?
— Я не хочу об этом думать, потому что он сегодня в «Спартаке». И, насколько я знаю, он в «Спартаке» счастлив. Его все устраивает. Да, есть такое, что он далеко от семьи и близких. Но это часть его работы. Как часть и моей работы. Футбол подразумевает, что ты не всегда рядом с друзьями и семьей. Он профессионал.
Примет ли он предложение «Спартака» продолжить наше сотрудничество? Я надеюсь с большой долей вероятности, что да. Получится у нас дальше? Конечно, получится.
Он хороший талантливый тренер, молодой и прогрессирующий. При нем и футболисты прогрессируют. Это самое главное.
— Остон Урунов — одна из первых ваших сделок в «Спартаке». Вы не жалеете о ней?
— Здесь история другая. Если бы я Остона не привез в «Спартак», он бы уже играл в другом клубе.
— Я даже знаю в каком. В ЦСКА.
— В ЦСКА. Он мог бы играть в «Рубине». Он играл бы на очень большом уровне. Это ни для кого не секрет. Люди, которые занимаются сегодня футболом, это понимают. Тогда мне досталось бы еще больше хейта, что я не привез игрока, который был у меня [в «Уфе"]. Тогда я бы и сам спросил: почему человек, уходящий из «Уфы» в «Спартак» не взял с собой основного игрока, который будет всем забивать и прогрессировать. Я не имел на это права, у меня не было такой возможности.
У меня были неприятные разговоры с довольно близкими мне людьми по этому футболисту.
— С кем?
— Были, я не хочу называть.
— Это московские клубы?
— Конечно.
— Возможно, вы намекаете на ЦСКА, который очень хотел Урунова. Гончаренко хотел, Гинер хотел. Я даже слышал версию, что Алишер Усманов, который в последние годы рядом с ЦСКА, тоже включился в эту историю. Вы общались с Усмановым?
— Нет. Я бы не хотел эту историю выводить на такой уровень, что большие люди в этом были замешаны. Я знаю одно. Еще раз говорю: для всех, кто находится в российском футболе, всем все понятно.
Я не мог не привезти его в «Спартак». В «Спартаке» он выполнит всю работу. Он — актив, который до конца трансферного окна были готовы забрать.
— Мне кажется, в «Спартак» вы пришли с максимальным карт-бланшем. Об этом говорил Федун, это не тайна. Почему вы решили не менять тренера? Вы же могли это сделать.
— Естественно. Но я попросил — и это было наше общее решение, — что мы должны вместе с Доменико попробовать двигаться дальше.
— Вы провели разговор с Тедеско?
— Нет. Глядя на его работу, и после беседы с Леонидом Арнольдовичем было принято решение двигаться дальше. И Леониду Арнольдовичу за это тоже большое спасибо, потому что его решение было вот такое. Я его просто поддержал.
— Планирует ли «Спартак» зимой вернуться к поиску опорника?
— Конечно. Эта работа велась и сейчас. И за два дня до закрытия трансферного окна у нас был футболист. Мало того — он есть. И мы будем до конца смотреть за ним. Хороший футболист с хорошими качествами.
— Кто он?
— Мы подождем. Потому что через неделю или две трансферный комитет будет создан и фамилии футболистов, кого мы будем предлагать, будем отстаивать там. В принципе это было и раньше. Любой футболист, приходящий в клуб, согласовывается с главным тренером. И, естественно, с владельцем. Так просто привести футболиста — взял да купил — невозможно.
— Вы лично общались с Грановской по Мозесу? Были версии, что по трансферу общались чуть ли не на уровне акционеров «Челси» и «Спартака».
— Да, нам помогли люди, которые были рядом.
— Акционеры «Спартака»? Зарема и Федун?
— Нет. Они не участвовали в этом.
Футбольные люди помогли нам сделать этот трансфер. Но мое общение с Грановской шло напрямую. Все детали мы обсуждали с ней. Она помогла нам убедить Мозеса. Большое ей спасибо, она большую роль здесь сыграла. Она помогла «Спартаку». И я еще раз говорю ей большое спасибо за это. Для нас все получилось в пределах тех сумм, которые мы закладывали.
— Это была бесплатная аренда?
— Нет, аренда стоила 300 тысяч евро.
— А выкуп?
— Выкуп будет 5 миллионов.
— Обязательный?
— Нет, он не обязательный. Если он сыграет определенное количество матчей, и если мы добьемся определенного результата, у нас есть возможность его купить. Также есть возможность не покупать Мозеса. Но когда мы с Виктором разговаривали, его главным желанием было обрести клуб.
— Что было за соглашение с Кокориным по европейским клубам?
— Соглашение, что если будет предметное предложение, которое он примет, мы его отпустим за такое-то количество денег. Если будет трансфер в районе этой суммы, мы ему не будем препятствовать. Мало того: я уверен, что это может произойти и зимой, и летом.
— «Рома» как-то контактировала с вами в августе, сентябре и октябре?
— Это были притирки, я так их назову. Были подходы, но оффера не было.
— Вам звонили агенты и представители?
— Да. И это была не только «Рома».
— Не только «Рома»?
— Да.
— А кто еще?
— Были притирки. Мы сказали, что готовы, разговаривайте с футболистом.
— У него есть в контракте отступные для российских клубов?
— Нет. Для иностранных есть, для российских — нет.
— Для российских клубов он бесценен?
— Ну нет. Он же не раб. Если он подойдет и скажет, что здесь плохо себя чувствует, и попросит отпустить в другой клуб, чтобы как-то двигаться в футболе, думаю, [в «Спартаке»] никто не будет против.
— Что не так получилось с Орье?
— С Орье мы договорились. С Даниэлем Леви договорились, что переход может состояться за определенные деньги. Это было около 8,5 миллионов евро. С игроком были нормальные переговоры.
На определенном этапе у него в жизни произошли не очень хорошие моменты, связанные с его семьей. Он не смог бы перевезти сюда маму и свою семью. Он потерял брата и папу. Принял решение остаться в Англии и не делать никаких резких движений.
— Вы сказали: «Мы бросаем перчатку «Зениту». Вы не боялись, что этот бросок может быть неудачным?
— Не боялся. Перчатка была в другом контексте. Дело в том, что, в моем понимании, когда ты бросаешь перчатку, а не бьешь по лицу или не делаешь пощечину, это говорит о том, что ты видишь равного. И ты уважаешь своего соперника.
На тот момент, как по мне, некоторые люди не очень корректно высказывались по «Спартаку». Я постарался задать тренд, что мы все должны друг друга уважать. Мы должны показывать болельщикам и всем действующим лицам в футболе, что нужно уважать соперника.
— Перчатка — это в любом случае вызов. Команда, которая на момент вашего прихода шла 11-й вдруг бросила вызов чемпиону. Это как?
— Все смеялись. Сегодня никто не смеется?
— Сейчас мало кто смеется.
— Значит, я был прав.
— Не было страшно? Как вы могли бросить вызов чемпиону, находясь на 11-м месте?
— Я прекрасно понимал уровень «Спартака» и то, что мы можем сделать все вместе. Надеюсь, это задало определенный посыл, и мы на правильном пути.
Еще раз говорю. Нобель, ты хорошо меня знаешь. Я ничего не боюсь.
В спорте без вызова себе и другим ты ничего не добьешься. Не надо бояться. Страх нас сковывает. В моем понимании, к страху не надо относиться как к действу. Надо просто его отбросить от себя.
Мы готовы штурмовать любые вершины. Я верю в «Спартак». Я верю в людей, которые работают и играют в «Спартаке». И которые окружают «Спартак». Самое главное — я верю в его болельщиков.
— Вы сказали, что перед фразой про перчатку видели некое неуважение к «Спартаку».
— Да, я это ощущал.
— Издевательское отношение к «Спартаку».
— Не скажу, что издевательское. Просто было ощущение, что можно было так говорить о «Спартаке». Надеюсь, что это закончилось
Генеральный директор «Спартака» Шамиль Газизов рассказал, почему клубу не удалось подписать защитника «Наполи» Эльсеида Хюсая.
«Был Хюсай, но это были параллельные переговоры, — сказал Газизов в интервью каналу Нобеля Арустамяна на Youtube. — Когда Хюсаю сделали предложение, там уже в принципе со всеми договорились. В определенный момент тренер «Наполи» Гаттузо принял решение не отдавать Хюсая. Он перевел его на левый фланг, сейчас он играет левого защитника.
Нам Хюсай был интересен, как игрок, способный закрыть много позиций. Универсальный защитник, который мог бы помочь «Спартаку». Но это все шло параллельно. Мы понимали, что здесь у нас может не получиться, поэтому шли двумя курсами. Основным моментом для нас был Мозес».
