Стипе Плетикоса до сих пор переживает свой развод со "Спартаком". Чувствуется: не отболело ещё. В беседе с корреспондентом хорватский вратарь не раз возвращался к этой теме.
Наш футбольный мирок тесен и специфичен. Оттого-то большинство его обитателей и избегает категоричности в суждениях, ловко скрывая своё собственное мнение (если оно есть, разумеется) за туманными формулировками и набившими оскомину штампами: "это футбол", "претензий к самоотдаче нет", "мяч круглый" и т.д. Болельщики даже определение таким интервью придумали – "ни о чём".
Стипе Плетикоса – человек прямой, юлить не умеет. Многим его откровения не понравятся. Но, как мне кажется, всей своей жизнью в футболе хорват заслужил право на свою собственную точку зрения, отличную от банально-трафаретных заготовок.
— В январе вам исполнилось 33 года. Возраст Христа. Можно подвести первые, предварительные итоги спортивной карьеры?
— С одной стороны, мне грех жаловаться на судьбу – ведь я поиграл в ведущих клубах Хорватии, Украины и России. А с другой, будет неправдой сказать, что я не хотел бы себя попробовать в составе какого-то европейского гранда. Верю, что это желание всё-таки осуществится. У меня есть в запасе несколько лет – лучших, я надеюсь, лет активной спортивной жизни. 33 года – не возраст для вратаря. Да, у меня был период выступлений в Англии, но слишком короткий. Шанса показать всё, на что способен, я в "Тоттенхэме" не получил. Это было прекрасное время. Одно плохо – практически не играл.
Что касается карьеры в сборной, то она безоговорочно удалась – 90 игр, два чемпионата мира. Было бы столько же чемпионатов Европы, если бы не досадная травма – за три дня до старта турнира в Португалии в 2004 году. Ну да ничего. Если, даст бог, буду жив и здоров, ещё как минимум на одном крупном турнире выступлю – на полях Украины и Польши ближайшим летом.
— Есть ощущение, что всё-таки не доиграли своё – в Донецке, Москве, Лондоне, опять-таки?
— Конечно! В "Шахтёре" здорово помешала травма, о которой я говорил. Но была и моя вина. А в "Спартаке" мне не позволил себя полностью реализовать Карпин, только он. Жаль, что не получилось дать этой команде всё, что я мог ей дать. Этот осадок останется в душе навсегда. За три с половиной года в Москве у меня не было ни одной игры, ни одной тренировки, где бы я ни выложился по максимуму. Может быть, это только моё субъективное мнение, но мне не в чем себя упрекнуть.
— Задержись вы на Донбассе ещё на пару лет – глядишь, и Кубок УЕФА выиграли бы. Не поторопились тогда с уходом?
— Так там тоже существовали проблемы с лимитом. Мне Луческу, тренер "Шахтёра", прямо об этом говорил. Чех Лаштувка, если помните, в "Шахтёре" тоже не закрепился. С тех пор ворота клуба защищают исключительно украинцы – Шуст, Пятов. Иностранцы у "Шахтёра" все в поле бегают. Клуб сделал акцент на бразильцев, и это его право.
— Выходит, вы не только в "Спартаке" стали жертвой лимита?
— Получается, что так. Несмотря на это, от работы с Луческу у меня остались хорошие воспоминания. Я многому у него научился. Он лучший тренер из тех, с кем я работал. Конечно, немного напрягали заезды на базу, карантины, но в профессиональном отношении Луческу для меня номер один.
— 63 матча чемпионата России вы играли в "Спартаке" без замен. А потом – раз! – и сели на лавку. Это был шок?
— Это был удар. Незадолго до этого болельщики признали меня лучшим игроком команды – и тут на тебе, вот так подарочек! Для меня признание людей дорогого стоило. Я очень хотел отблагодарить их – ещё лучшей игрой. И оказался в запасе…
Было тяжело. Очень. Болельщики подходили на улице, на трибунах – поддерживали, желали удачи, говорили: "Ты должен стоять. Карпин не прав". Спасибо им большое – мне это очень помогло. Слава богу, в конечном итоге мне удалось уйти из "Спартака".
— Больно было?
— Очень. Я был разочарован, не понимал, за что со мной так некрасиво поступили. Наверное, за три с половиной года служения этой команде я не заслужил, чтобы мне присылали письмо о намерении в одностороннем порядке разорвать контракт. Были и с деньгами проблемы. Мы договаривались об одной сумме, а оказалось, что я ещё должен выплатить с неё налоги. Об этом разговора не было. В конце концов, я решил для себя: пусть я потеряю в деньгах, лишь бы уйти. Нервы были на пределе. Я мог досидеть год контракта и заработать за это время приличную сумму. Но сидеть на лавочке — да если бы на лавочке, на трибунах! – больше не было никаких сил.
Я размышляю об этом и одного не могу взять в толк. Неужели в "Спартаке" не понимают, что мы, футболисты, общаемся между собой? Что такого рода информация очень быстро распространяется. А для "Спартака" такие истории – обычное, к сожалению, дело. Разве только со мной так поступили? Нет. Может быть, поэтому "Спартак" давно не добивается ничего серьёзного? Такое отношение, такой имидж… Пока ситуация не изменится, боюсь, он ничего не выиграет.
— Вы рвали со "Спартаком", чтобы уйти в "Селтик", но туда в итоге не попали. Почему?
— Я сам допустил ошибку. Не надо было раньше времени расторгать контракт со "Спартаком", нужно было сначала оформить договор с шотландцами. Но "Спартак" поторапливал: давай-давай, подписывай документы. В результате я остался официально без команды, и "Селтик" начал вести себя совсем иначе. Они вообразили, что если я безработный, то уже соглашусь на любые их условия. Мне это очень не понравилось. Это было просто непорядочно с их стороны. Поэтому я ответил отказом.
С годами всё больше ценишь человеческое отношение. Деньги? Да, они тоже важны, но, слава богу, я их заработал. Вот вам обратный пример: после последней игры прошлого года "Ростов" подготовил всем футболистам какие-то подарки, сувениры. Мелочь, но приятно. Само внимание приятно. В моих прежних клубах ничего подобного не было. Думаю, я правильно поступил, приняв предложение этой команды.
Олег Лысенко
Комментарии 7