Ловчев: Старуха – это голова! (Фото)

В межсезонье футболисты забывают о мяче хотя бы на время. Это правильно, при всей любви к футболу отдыхать тоже надо. Мы же в очередной серии дневников совсем мячик спускать не будем, но поговорим больше об отгулах и празднованиях, приятном, так сказать, времяпрепровождении.

В советские времена донецкий «Шахтер» прослыл командой от сохи. Боевой, рабоче-крестьянской. У защитников, казалось, пара плугов вместо ног. Эти парни не жалели ни себя, ни соперников. Играли, будто в шахту спустились – против камня, который боли не чувствует.

Чего хотя бы стоили два центральных защитника – Виктор Звягинцев и Анатолий Пьяных. Последнего, думаю, помнят до сих пор – особенно форварды, вернее, их ноги… Вот уж кто хлестал всех наверх! Я, играя против «Шахтера», нутром чувствовал, что в зону Пьяных пас часто отдавать не стоит – туда форварды порой просто не бегали.

Рассказывали, что и на тренировках у горняков нападающим тоже пощады не было. Все приемчики отрабатывались, так сказать, в тылу. Чтобы состояться в такой команде, форварду надо быть бесстрашным бойцом.

И вот в этой команде состоялся Виталий Старухин. Нападающий, который, на мой взгляд, лучше всех в Советском Союзе играл головой.

Он закончил неожиданно. В 32 года пошел работать детским тренером, хотя, я уверен, мог бы еще играть и играть. Но такие были времена – стукнуло тридцать, пора браться за гвоздик, чтобы повесить туда обувку.


Мы неоднократно пересекались в матчах за ветеранов. Вот два воспоминания.

Первое – игра сборной СССР в конце 80-х годов в Куйбышеве.

Самое популярное выражение в среде футбольных (да, наверное, и не только футбольных) ветеранов – кто воевал, имеет право.

В общем, сыграли первый матч, а перед вторым Старуха немного перебрал. На игру ехать, впритык уж, автобус под парами. Нет Старухи. Идут искать – в номере его нет.

Вдруг кто-то смотрит на второй этаж гостиницы – как сейчас помню, «Волги». А там буфет – знатный. А вчера был банкет. Занавесочка медленно так отодвигается, Старуха смотрит – уедут или нет?

Понятно стало, что ехать надо без него.

И второе воспоминание, моя последняя встреча с Виталием. На день города вместе с командой артистов ветераны приехали в Донецк. Старуха был вял, но на поле вышел. Матч начался с овации – болельщики встали и приветствовали своего героя.

Первая моя встреча со Старухиным случилась в 72-м году. В том сезоне после травмы я набирал форму в молодежной сборной. Когда команда в Киеве играла с англичанами товарищеский матч. На сборе перед игрой вижу высокого нескладного парня – если сравнивать с нынешними, то это, пожалуй, уменьшенная копия Крауча.

Спрашиваю киевлян:

– Кто такой?

– Да пацан какой-то из второй лиги…


Выясняю у руководившего «молодежкой» Сан Саныча Севидова, что это Старухин из второй лиги, из команды «Строитель» (Полтава).

Так вот, Старухин, конечно, очень выделялся – прежде всего умением играть головой. И сам бил, и сбрасывал просто великолепно.

Сбор подходит к концу. Старуха обвыкся, стал нормально общаться, видно же – компанейский парень.

Рассказывает, что в донецкий «Шахтер» зовут.

– Ну, так соглашайся. Это же высшая, а не вторая лига!

– Не пойду я туда…

– А чего?

– Да я в «Строителе» в два раза больше получаю – под 500 рублей!

Я просто обалдел. Полтавский «Строитель» был, получается, чумовой командой по условиям. Мне как игроку сборной в «Спартаке» платили всего 250.

Вскоре Старухин оказался-таки в «Шахтере», но федерация футбола не заявляла нападающего – его фактически выкрали из предыдущей команды. «Строитель» заартачился.

Но парню-то нужна практика. Старуху заявляют за дубль под фамилией Черных. Он начинает забивать один гол за другим… Протоколы этих игр уходят в Москву и там обращают внимание на молодого талантливого забивалу Черных и… приглашают в молодежную сборную.

Для «Шахтера» это, конечно, катастрофа – обман вскрывается. Организуют липовую справку о том, что у форварда Черных менингит и в расположение молодежной сборной прибыть он не может.

Потом проблема решилась – горняки стали выпускать Виталия под разными фамилиями, а вскоре федерация разрешила и играть за основной состав.

Так Черных все-таки стал Старухиным.

А за самим Виталием то ли в команде, то ли в среде болельщиков закрепилось прозвище Бабуся.

Главный его козырь, повторюсь, это игра головой. И «Шахтер» постепенно подстроился под своего ведущего футболиста, стал на полную катушку использовать его лучшие качества. Жаль, что в те годы телевидение не смогло снять что-то вроде учебного фильма о том, как надо правильно играть вверху, как элементарно бить по мячу головой.

Удивительный факт – в 79-м Старухин забивает в чемпионате страны 26 голов, становится лучшим снайпером, признается лучшим футболистом СССР, но в сборную не вызывается.

С одной стороны, тренерам команды, возможно, были нужны более разносторонние футболисты, с другой – выбор игроков был настолько велик, что даже таким, как Старухин, места в сборной (а то была эпоха Валерия Лобановского и Константина Бескова) не находилось.

Вы можете сейчас представить, что в сборной Адвоката не найдется места для футболиста, который забьет в чемпионате 26 голов?

В своих дневниках я довольно часто вспоминаю «Торпедо» – игроков и тренеров этой уникальной советской команды-кометы, ярко сверкнувшей в 60–70-е годы прошлого века. Воронин, Стрельцов, Иванов – это только самый заметный пласт великих черно-белого клуба, которому я желаю возродиться по-настоящему.

Когда вспоминаю о «Торпедо», то первая фамилия – именно Виктор Шустиков. 427 матчей за эту команду, большая часть из них сыграна без замен. Настоящий капитан.

Так мир устроен, что известному футболисту вне поля сложно пробиться, если он не обладает одним ценным, увы, качеством. На поле от него польза, вне – порой больше вреда.

Виктор Михайлович – не наглый, а добрый, отзывчивый, скромный человек. Не выпячивающий себя.

Пару центральных защитников «Торпедо» 60–70-х годов составляли чаще всего Леонид Пахомов и Шустиков. Первый – высокий парень, все снимал вверху, второй чистил внизу, великолепно действовал позиционно. Именно это – великолепное чтение игры – и выделяло из числа многих, позволяло в принципе играть в футбол на высоком уровне. Про таких говорят – футбол читает как открытую книжку.

Когда пишу свои воспоминания, очень часто доходит до того, что мы выпивали. Это действительно так, чего скрывать – из песни слова не выкинешь! Такое время было, все мы вышли из народа и жили с ним.

…София. Игра ветеранов СССР и Болгарии. Почему-то в Москву мы возвращались не прямиком, а через Варну. А это значит, несколько лишних, вольных перед возвращением в СССР часов в Болгарии.

А там великолепный коньяк «Плиска», да еще и дешевый! А кто воевал, повторю, имеет право. А воевали мы вчера. И вот картина – по центральной улице Варны, а она под горочку, идет тройка – в середине Саша Максименков, шагает твердой походкой, справа от него Эдуард Анатольевич Стрельцов, а слева – Виктор Михайлович.

И над Варной раздается песня: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет…»

А в аэропорту еще добавили. В Москву прилетели все. Но потери были – Эдуард Анатольевич лишился сумки… А в ней были подарки для жены. Это было самое страшное для советского футболиста – вернуться из загранкомандировки без подарков для жены.

…2003 год. Ереван. Матч, посвященный 30-летию победы «Арарата» в чемпионате и Кубке СССР.

Счет 2:2, и по этикету положено, что хозяева должны победить. Им нужнее. Во втором тайме на место правого защитника выходит Шустиков. Тучноватый, к игровому весу плюс 30 кило.

Великий форвард «Арарата» Левон Иштоян никак не может обыграть нашего молодого левого защитника. А забивать, кроме Иштояна, некому. И я, как капитан сборной, обращаюсь к нему – Лева, иди на край Михалыча, там он пешком ходит. Твой побег от него будет выглядеть естественным, публика не заметит подвоха, никому не надо будет изображать из себя артистов…

Это надо было видеть! Левон получает мяч, прямо перед ним – Шустиков. И вся сборная СССР уговаривает в голос: «Лева, убегай!» И Лева бежит вперед, а за ним шагом, особенно не торопясь, идет Виктор Михайлович. И вся команда во главе с вратарем Пильгуем и преследующим Иштояна Шустиковым уговаривает: «Иди на ворота! Бей!»

И он ударил. И забил. Радовались все!

Анзор Кавазашвили – еще один торпедовец, отыгравший за автозаводцев около десятка лет. Познакомился я с ним в «Спартаке» – в 69-м я только-только пришел в команду из молодежного футбола, а Анзор встал в ворота красно-белых уже сложившимся мастером. И, кстати, он сам себя считает спартаковцем.

…10 ноября 1969 года мы выиграли у ЦСКА и стали чемпионами СССР. После игры я, полузащитник Вася Калинов и Анзор с его женой едем в «Метрополь». И празднуем победу. Заканчивается это тем, что жена Анзора залезает на стол и кричит: «Я – чемпионка!» Недавно напомнил об этом Анзору, но он сказал, что не помнит.

Имеет право – столько времени прошло. Да и жена у Анзора теперь другая.

…Играем халтуру в Калинине (ныне Тверь. – Прим. ред.) после официальной встречи чемпионата – по-моему, мы победили кого-то в «Лужниках».

По возвращении из Калинина уходим в загул – молодые были, кровь играла. Компания та же – Анзор, Вася и я.

Первым делом приезжаем к Геше Логофету в его квартиру рядом с Павелецким вокзалом. А Геша – игрок во всё. У него рулетка дома стояла! Представляете – в советские времена дома стояла рулетка!

Начинаем играть, настроение веселое. Приезжает какой-то японец с русской девушкой, оказывается, это Гешины друзья.

А Геша, как известно, полиглот, понемногу знал многие языки мира. В общем, чтобы мы могли поговорить или хотя бы поздороваться с японцем, он научил нас фразе: «Кай тай дора», что в переводе обозначает «продай доллар».

Но Геша нам не переводил, просто сказал, что это вроде русского «здравствуйте, друзья, добро пожаловать на советскую землю».

И вот заходит японец, мы его «приветствуем», сидя у рулетки…

У иностранца глаза расширяются до размеров советского пятака. Но начинаем играть, и барышня, что с японцем, тупо раскручивает его на деньги.

В какой-то момент мужик понимает, что мы на девушку смотрим косо – и правда, довольно глупая бабенка.

И вот, когда барышня отошла, японец остановил рулетку и говорит нам на ломаном русском:

– Я знаю, для вас она страшная, а для нас – очень уж красивая.

Мы поняли, что японец к утру останется без денег. И уехали в другое место.

Но это было еще не все. По дороге куда-то заехали в магазин. С нами был Буча, друг Анзора с его родины, из Батуми.

Мы заходим, деньги тратить неохота. И Буча стоит у прилавка и говорит: заверните все, что на прилавке.

Утром следующего дня мы вспомнили, что у Васи Калинова жена вот-вот должна родить и вроде бы он ее даже отвез в родильный дом.

И мы поехали в роддом, узнать, есть ли новости. Узнаем – у Васи родился сын.

Буча снова вынужден был раскошелиться. Через день жена кого-то из нас пошла к Николаю Петровичу Старостину поинтересоваться, куда делись мужья. Николай Петрович ценой некоторых усилий сумел восстановить порядок в семьях.

Год назад у меня возникла идея собрать спартаковцев четырех поколений – чемпионов страны годов, оканчивающихся на «9»: 69-го, 79-го, 89-го, 99-го.

Я был конферансье вечера и, как мне казалось, удачно шутил. Представляя команду 69-го года, Анзора Кавазашвили в частности, пошутил (предварительно, к слову, пространно рассказав о его вратарских заслугах, а они немалые):

– Анзор выставляет свою кандидатуру на каждых выборах президента РФС, но неизменно проигрывает, каждый раз набирая один голос.

Анзор обиделся, но виду не подал.

Когда через неделю я приехал к нему, он мне жестко высказал свое неудовольствие. Я извинился. Но в недавно вышедшей книге Анзор рассказал об этом эпизоде, посетовав, что я над ним жестоко посмеялся при 120 спартаковцах, а извинился один на один.

Вот сейчас, Анзор, через многомиллионную аудиторию «Советского спорта», я извиняюсь за ту неудачную шутку и еще за один эпизод, о котором я прочитал в этой же книге.

Этот эпизод, как, впрочем, и ты о танце жены в «Метрополе», не помню.

Дело было так. В 71-м году Анзор вместе с Силагадзе, Амбарцумяном и Петровым ушел в «Торпедо» (Кутаиси). Вскоре выяснилось, что вратаря там обманули, он вернулся в «Спартак».

Старостин созвал собрание – нужен ли команде Анзор?

Анзор говорит, что я встал и высказался жестко:

– Предателям не место в «Спартаке».

И Кавазашвили так и не вернулся.

Мне тогда было всего 22. Молодо-зелено. Анзор, ты не предатель. Извини, друг.

Ловчев Е.

sovsport.ru