Легендарный Олег Романцев никогда не страдал манией критиканства. Провинившихся подопечных самый титулованный футбольный тренер России наказывал длительной ссылкой в дубль, но тираном себя не считает.
Недавно корифеи московского "Спартака" провели в Актобе товарищеский матч с местными ветеранами футбола. Игра закончилась дружелюбной ничьей, но не это было главным. Важнее, что болельщики воочию увидели игру своих кумиров. И главным среди них был Олег Романцев – бывший тренер "Спартака" и сборной России. Корреспонденту удалось встретиться с футбольной звездой и задать ему несколько вопросов.
– О профессиональной карьере футболиста я не мечтал, – вспоминает Романцев. – Я думал, что это только красивая игра, а не профессия, за которую можно получать деньги. У меня другая мечта была – стать машинистом. Мне очень нравилось смотреть на проходящие поезда – в родном Красноярске наша семья жила недалеко от железной дороги. На полосе отчуждения я построил себе шалашик и смотрел на мчащиеся вдаль поезда, мечтая когда-нибудь стать машинистом локомотива. Кстати, эта острота детских ощущений у меня еще не прошла.
– Что определило вашу будущую профессию?
– Я начал играть в футбол во дворе. В принципе многие известные игроки начинали именно так.
– В своей карьере вы прислушивались к общественному мнению? Ведь порой оно было весьма нелестным…
– Чаще всего критика была заслуженной, я с пониманием к ней относился. Но когда переходят на критиканство, испытываешь отвращение. Такие люди унижают, прежде всего, самих себя, а не того человека, против которого направлены их высказывания. С ними я не общаюсь, а критиканство не прощаю. Признаюсь, я довольно злопамятный.
– У вас было много завистников…
– Понятно, что у человека, который чего-то добился, всегда появляются завистники среди бездарей, которые сами ничего не могут. Успех нужно заслужить потом, кровью и слезами. Был один такой непорядочный журналист, все расследовал чего-то. В 90-х годах целую неделю в нашей бухгалтерии рылся. Тогда сезон получился удачный, мне в конце года начислили 11 тысяч долларов. И этот журналист написал в своей газете: "У Романцева оклад – 30 тысяч долларов". Я сказал, чтобы этого подонка больше не пускали ни на спортивную базу в Тарасовке, ни в наш футбольный клуб.
– Вы часто не являлись на послематчевые пресс-конференции. С чем это связано?
– После игры я обычно был настолько эмоционально опустошен, что не мог сказать того, что хотели услышать. Мог либо банальности наговорить, либо резкости, либо кого-то обидеть. Мне нужно было успокоиться, подготовиться. Я понимал: это моя обязанность – общаться с журналистами. Я знаю, что во многих странах с футболистами и тренерами проводят занятия, которые называются "Умение общаться с журналистами". Это немаловажно для того, чтобы создать имидж среди болельщиков. Наверное, это правильно. Может быть, такого образования мне не хватает.
– Часто ли вашим игрокам доставалось от вас за допущенные ошибки?
– Регулярно доставалось и довольно жестко. Футболист, не выполняющий установки тренера и допускающий проступки, должен получать по заслугам. Я не прощал никого: ни ведущих игроков, ни середнячков. Как можно наказать провинившегося? Деньгами? Никогда! На некоторое время я отлучал его от основного состава и отправлял в ссылку в дубль. Для профессионального футболиста это самое суровое наказание.
– Значит, верно говорят о вас как о тренере-тиране?
– Ну почему тиран? Я ведь ничего сверхъестественного ни от кого не требовал. Просто относись с уважением к себе, команде и футболу. К сожалению, в моей тренерской практике были талантливые футболисты, которые срывались. Что интересно, потом они благодарили меня за наказания. Это же делалось в интересах всего коллектива. Если один раз погладишь игрока по головке, он станет думать, что ему все позволено.
– В футболе, как и в любой другой профессии, есть такое понятие "звездность". У вас был подобный период?
– Такой болезнью я болел по одной простой причине: я играл с футболистами, которые действительно были звездами – Черенковым, Гавриловым, Дасаевым. Звездность в футболе – это отвратительно, настоящий профессионал никогда ею не заболеет. Как правило, этому подвержены те, кто не дотянул до высокого уровня. Мне приходилось общаться с Марадоной и Месси. Кто скажет, что эти футболисты не звезды? Но они очень простые парни – и в быту, и в общении. Когда я был тренером сборной России, президент РФС Вячеслав Колосков совершил в отношении меня неприятный поступок. Я бы на его месте так не сделал. Я в сборной не получал зарплату, принципиально отказался. И от контракта отказался, сказал: "Люблю быть независимым. Не понравится – уйду". Позже Колоскова спрашивают на пресс-конференции: что ж у вас тренер работает бесплатно? А он отвечает: "Не бесплатно". И показывает ведомость, в которой напротив моей фамилии стоит сумма – 113 тысяч долларов за несколько лет работы в сборной. Но Колосков ни слова не сказал о том, что это не зарплата, а премиальные. Все эти 113 тысяч я перечислил на счет физкультурного диспансера – на них закупили новейшее оборудование для реабилитации спортсменов.
– В своей жизни вы всего добились, чего хотели?
– Нет и еще раз нет. Дело в том, что я максималист, постоянно поднимаю планку. Некоторые моменты своей жизни хотелось бы пересмотреть и что-то сделать по-другому. Благодарю Бога за то, что мне встречались отличные тренеры, начиная с ДЮСШ Красноярска. В Москве я сразу попал к Бескову – лучшего учителя просто не найти. А благодаря Старостину началась моя тренерская работа.
– Поделитесь своим мнением о нынешнем поколении футболистов.
– Брюзжать и порицать их я не собираюсь. Как и любое поколение, оно сложное. И мы не лучше были. Да, сейчас они получают больше негативной информации из разных источников. Мы умудрились взять с Запада все поганое. Поэтому нынешнему поколению футболистов сложнее выжить. Но это не их вина, а наша, потому что мы не смогли поставить заслон негативу.
– Говорят, "Спартак" однажды едва не погиб…
– Да, была одна неприятная история. Мы отыграли в Набережных Челнах и сели в самолет. У нас был маленький чартер – ровно на команду. Ни одного человека больше взять не могли, а тут Тарханов подходит: давай, мол, захватим знакомого летчика из Красноярска – из отпуска возвращается, просится с нами до Москвы. Для летчика сделали исключение. Самолет начал разбег – вдруг этот мужик вскакивает и орет: "Стойте! Остановите полет!". Оказывается, он услышал, что правый двигатель стучит. Взлетели бы – и рухнули. Мы вышли, этот самолет потом чуть ли не на свалку отправили. Из Москвы прислали другой. Летчики говорили: "Он нам жизнь спас".
– В свое время ваша кандидатура рассматривалась на пост тренера одной из ведущих европейских сборных. Почему вы отклонили предложение?
– Перед чемпионатом Европы-1988 меня пригласили в качестве кандидата на пост главного тренера сборной Германии. Даже если бы моя кандидатура прошла, я бы все равно не согласился. Просто не смог бы там работать, там совершенно другой менталитет.
– Как вы оцениваете выступ-ление сборной России на Евро-2012?
– Скажу коротко: как играли, то и получили.
– Ваше отношение к переходу чемпионата России на схему "осень-весна"? Кстати, в Казахстане тоже собираются переходить на такую схему.
– Отрицательное. Надо сначала инфраструктуру подготовить, а потом уж переходить. Кто пойдет на футбол, когда на улице слякоть, промозглая погода или мороз?! Мол, нам необходимо равняться на Европу, но ведь там же совсем другой климат. Так мы вообще зрителя потеряем!
– Говорят, вы Мессинга видели…
– Да, однажды я побывал на выступлении Вольфа Мессинга – он приехал в Красноярск на гастроли. Попасть на его сеанс было нереально – все билеты давно проданы. Но для нас, местных мальчишек, не было невозможного. Пока строился Дворец культуры, мы все его подвалы изучили. Пробрались впятером внутрь и спрятались в будке киномеханика. Вскоре нас заметили, моих приятелей вывели, а я успел укрыться за шторой. Когда Мессинг начал выбирать из зала добровольных помощников, я выскочил на сцену – оттуда, думаю, уж точно не выведут. Был у Мессинга знаменитый номер. Он должен был найти предмет, который прятал кто-то из зрителей. И вот в пятом ряду девчонке протягивают часы, дескать, спрячь куда-нибудь. Дело было летом, она в платье, прятать часы некуда. Думаю: "Наверное, в трусы засунула". Тем временем Мессинг подходит к ней: "Часы в сумочке". Следом поворачивается ко мне: "Хотя у этого юноши мысль была интересная…".
Сергей Железняк
express-k.kz
Комментарии 5