Что творилось в «Спартаке» раньше и какие теперь проблемы. Откровенное интервью с Романом Асхабадзе.
Неразбериха, Шавло
– Давайте о «Спартаке». Вы там оказались из-за трансфера Жедера?
– Я был штатным переводчиком в «Сатурне». Там потом сменилось руководство, и игрока продали в «Спартак».
– От кого вам поступило предложение?
– От генерального директора Шавло и Смоленцева. Мне сделали предложение внештатного сотрудника на меньшие деньги, чем в «Сатурне». Я сказал: «Окей, это «Спартак», я очень хочу работать в большом клубе».
– Долго были вне штата?
– Наверное, около года. Потом решил уйти, поступил на обучение и понял, что не смогу зарабатывать такие маленькие деньги (25 тысяч рублей – Прим. «Чемпионата»).
– Какие были впечатления от «Спартака» после «Сатурна»?
– Выяснилось, что работа в московском клубе организована хуже, чем в подмосковном.
– В чём хуже?
– Да почти во всём: взаимодействия между игроками, между отделами клуба. Коммуникация при помощи игрокам и их семьям.
– Есть пример?
– Условно, приходит игрок в офис и не понимает, куда идти дальше, чтобы решить организационные моменты. Его могли гонять из одного кабинета в другой. Не было системности с точки зрения приоритетов. Ведь главный приоритет – это футболисты. Если не будет футболистов, то не будет и сотрудников клуба. А некоторым работникам, и я это встречал не только в «Спартаке», футбол вообще по барабану. Кто-то даже не знает результатов своей команды. Они просто сидят в своей рутинной работе. Футбольный клуб – это система, которая должна работать как единое целое. А когда решение какого-то вопроса занимает несколько дней, то это вообще не вариант.
– Вас эта неразбериха с организацией процесса сразу коснулась?
– Мне давали функционал, который не был прописан в договоре, привлекали в переговоры. Я сказал, что это перебор: либо делайте мне условия, либо я ухожу. Потом написал заявление, принёс его Шавло и ушёл.
– Через сколько вас вернули?
– Через два дня.
– Это была инициатива Шавло?
– Мне из его приёмной набрала девушка, сказала, что он меня ждёт. Был обычный разговор, у нас хорошие отношения. Сейчас если встретимся, я ему пожелаю удачи, руки пожмём. Шавло мне сказал: «Ром, мы затягивали. Понимаем твой объём. Давай ты заявление заберёшь, мы тебе вот такие условия предлагаем».
– Что предложили?
– Повышение в зарплате. А по должности – менеджер международного отдела.
– Вскоре люди офигели, как быстро взлетела ваша карьера в «Спартаке».
– Я никуда не взлетал. Это была просто работа. Знание языков мне позволило учиться, летать по Европе и смотреть, как работают в футбольных клубах. У меня была возможность общаться не с какими-то агентами, а с функционерами европейских команд. Была возможность наблюдать, как работают коммерческие отделы, селекционные. За это время я накопил контакты и знания. Видимо, эта работа была видна Шавло, который возвращал меня в «Спартак». Видел эту работу и Валера Карпин, когда назначил меня начальником команды.
Федун, KPI
– Вы помните день, когда стали гендиректором?
– Это не было спонтанным решением. После того как Валерий Георгиевич остался тренером и ушёл с должности гендиректора, меня назначили исполняющим обязанности. А спустя две недели, мою кандидатуру утвердили. Леонид Арнольдович Федун меня пригласил, мы пообщались.
– Что он вам сказал?
– Обозначил принципы и видение.
– Вы получили должность, которая позволяет принимать решение в клубе…
– Нет. Мы говорим про «Спартак». В этом клубе свои принципы работы, как и в любом бизнес-процессе. Нельзя говорить, что это правильно или неправильно – у всех свой подход. Я был достаточно ограничен при всех согласованиях. Селекция – вообще отдельная история. На мой взгляд, гендиректор – это человек, который должен быть ответствен за всё. Как минимум, ты должен быть задействован во всех процессах. Без твоего голоса не должен решаться ни один момент, должен учитываться во всех аспектах.
– Гендиректор «Спартака» изначально не обладает полномочиями гендиректора?
– У меня были ограничения. Ни один гендиректор не мог принимать решения без согласования с Леонидом Арнольдовичем. Меня радует, когда говорят: «Функционер грабит, пилит». Ощущение, будто я сажусь и решаю: «Так, сюда два миллиона, здесь пять миллионов». Такого нет и близко. Все сделки, суммы, расходы утверждает Леонид Арнольдович. Если он скажет, что он не готов давать такие деньги, то он и не заплатит.
– Зарплата у гендира достаточно хорошая, чтобы не мутить на трансферах?
– Если ты грамотно прописал KPI в своём контракте, то официально зарабатываешь деньги. Мы продали больше всего игроков. Никто больше никогда столько не продавал. Причём временами продавали и не совсем ликвидных футболистов.
– Кого имеете в виду?
– С точки зрения опыта и возраста – тот же Уорис, который здесь не заиграл. Продали за 7 миллионов евро, хотя приобрели за 1. Я разруливал самые сложные продажи, всё прилетало ко мне. И я не устраивал такое, что стало модно в «Спартаке» потом: выплачивать зарплату до конца контракта и отпускать игрока свободным. Это же глупость. При мне такого не могло происходить. Как для функционера, для меня это неприемлемо. Это же деньги, их надо беречь. По Рохо была хорошая сделка. Мы прописали в контракте со «Спортингом», что заработаем 20% от следующей продажи. Мне все говорят, что мы зря его отпустили, так как потом он ушёл в «МЮ». А что, у него были какие-то заслуги в «Манчестер Юнайтед»?
– Не особо.
– Мы отдали за 14 миллионов Эменике, который был уже на спаде. В «Крылья Советов» продали Эмина Махмудова. Мы зарабатывали на игроках, которые не феерили, которые по решению тренерского штаба и совета директоров были не нужны клубу.
– Две самые мистические личности того периода: Саенко и Билялетдинов. Почему они просто испарились?
– Я уже устал об этом говорить. В какой-то момент просто выключается тумблер. Это нормальная история в футболе. Ты перестаёшь профессионально выполнять обязанности, лишний вес, игроки перестают играть на своём уровне, к ним падает интерес, они пропадают. Всё просто.
– Главный иностранец того периода в «Спартаке» – это Алекс. Он ведь выделялся не только на поле?
– Да, у него были лидерские качества. Они проявлялись во всём. Читал речь команде, заводил, мотивировал ребят. Мог собрать команду в круг. На поле постоянно подсказывал. Алекс был и представителем игроков в тренерском штабе. Он шёл и рассказывал тренерам, что нужно команде.
– Вы много работали конкретно с бразильцами в «Спартаке». У вас ещё остались истории, которые вы не рассказывали?
– Однажды мне позвонили и говорят, что два наших иностранца затопили квартиру, которую мы для них снимали. Думаю, ну затопили – ничего страшного. Приезжаю, а там не то что затопили, а там воды куча и на несколько этажей вниз всё течёт в элитном доме. Человек просто забыл выключить ванну, вода всю ночь хлестала. Вот как можно уснуть и не проснуться в воде? Я слабо себе это представляю.
– Иностранцы жили в жилом комплексе у метро Щукинская?
– По-моему, да. Эта история там была. Помню ещё, как кого-то из игроков остановили на границе, а у него в багаже пять часов, которые он не задекларировал. Звонит в клуб: «Решайте. Как так? У меня сейчас их все отнимут, а они общей стоимостью 200 тысяч евро».
– В «Факеле» таких проблем наверняка нет.
– В «Факеле» пять таких часов – это бюджет клуба (улыбается).
Конте, Мане
– Как можно было из Конте и Якина выбрать для «Спартака» последнего? Итальянец вроде даже сказал, что первое трансферное окно готов работать без трансферов.
– По работе без трансферов – это была не его инициатива. Так ни один тренер не скажет. Дело в том, что мы строили стадион, и я заранее предупредил, что акционер несёт значительные издержки. Конте ответил, что ему ситуация абсолютно понятна.
– Кто вообще первым предложил позвать Конте в «Спартак»?
– Идея исходила от меня.
– Встреча Федуна и Конте проходила в Монако?
– Ну зачем называть конкретное место? Общение длилось около часа. Было видно, что Конте был готов к переезду в Москву. Для этого был подходящий момент – тренер понимал, что уходит из «Ювентуса».
– А откуда вообще взялся Якин, которого в России вообще никто не знал?
– Не знаю. Мне просто сказали закрыть сделку, когда она была в окончательной стадии.
– Выбор удивил?
– Я сразу сказал, что это не лучший вариант для команды. Сказал об этом на совете директоров.
– За чей несостоявшийся приход в «Спартак» обиднее всего?
– Конте и Мане.
– С Конте понятно, а Мане?
– Мы тогда с клубом официально договорились, а вот с игроком не удалось. Мане сразу дал понять, что с ним даже нет смысла разговаривать, и он даже не смотрит в сторону России. Он был заточен под Англию, которая была его изначальной целью.
– Там ведь только позже появился «Ливерпуль».
– Ему было без разницы. Он был готов идти через другой клуб.
– Можно было объяснить, что есть примеры Видича и Рохо?
– Я приводил аргументы. С агентом понимание было достигнуто, виделись в Германии. С самим Мане общались по телефону. Нападающий отказался от хороших денег, хотя на тот момент никто не мог знать, как сложится карьера Мане.
– С агентом Мане до сих пор общаетесь?
– Нет. Можно сказать, что я ни с кем не общаюсь, как ушёл из «Спартака». Убралось сразу 75% людей из контактов в телефоне. Люди тебя используют, пока ты работаешь в «Спартаке». Точно так же, как ты можешь кого-то использовать, чтобы добиваться своих целей.
– Неприятно было, что без должности в «Спартаке» люди стали иначе к вам относиться?
– Неприятно могло быть, если бы я этого не ожидал. Я же понимал, что будет именно так. Уже просто меньше точек соприкосновения.
– Бывало, что сегодня вас приветствуют, как лучшего друга, а завтра отвечают «не пиши мне больше»?
– Дерзить никто не будет. Просто по словам и интонациям понятно, что человек уже иначе отвечает на звонки. Кому-то я и сам просто не позвоню, потому что знаю человека.
Промес, хейт
– Целесообразно сейчас вернуть Промеса в «Спартак»?
– Смотря для кого. Для «Спартака» – да.
– А для Промеса?
– Мне кажется, не особо. Он неплохо играет в одной из лучших команд мира, которая выкупила его за те же 20 миллионов, что и «Спартак» в своё время. Думаете, его так просто отпустят? Если деньгами убьют, то да. С точки зрения футболиста, трансфер в «Спартак» – это не шаг назад, и не шаг вперёд. Равнозначная история, но есть один маленький нюанс. Там он у себя дома. А если смотреть со стороны «Спартака», то конечно такой игрок нужен.
– Вас же агент Роман Орещук люто критиковал за покупку Промеса.
– Орещук потом передо мной извинился. Мы с ним случайно встретились, и он сказал: «Я настолько расстроился, потому что мы хотели подписать Промеса в «Динамо», а ты успел его забрать. Извини, на меня нахлынули эмоции».
– Это был самый необоснованный хейт в ваш адрес?
– Мне тогда было всё равно. Я знал, за какие деньги мы его взяли. Селекционный отдел полностью поддержал. Спортивный директор и Федун – тоже. Была задача закрыть любым способом, а мне удалось это сделать за адекватные деньги. Вот, видимо, Орещук и расстроился. Если человек нашёл в себе мужество извиниться, то с моей стороны к нему нет никаких вопросов.
– Как оцените уход Газизова?
– Не занимая ни одну из сторон, конечно, это ненормально. Но Федун – полноценный владелец клуба. Он делает то, что хочет. Может, он разочаровался в Газизове, что-то узнал. Возможно, Газизов разочаровался.
– Вы с Заремой как-то пересекались?
– Нет.
– Как бы вы охарактеризовали специфику работы с Федуном?
– Я с одной стороны очень благодарный человек. Если бы меня не утвердили генеральным, то я бы не получил этого опыта. Я от души благодарен. Специфика? Ну можно сказать, что работа в «Спартаке» – это прогулка по минному полю. Сегодня тебе кажется, что все выстроилось, а завтра просыпаешься и тебе прилетает то, чего ты даже не ожидал. Такая работа.
Андрей Панков, Григорий Телингатер
Комментарии 2