Александр Мирзоян уже более четверти века возглавляет ветеранский футбол в России — и точно на своем месте. Бывшие футболисты — и те, кому за 40, и те, кому за 80, знают: если тебя стали забывать, если хочешь погонять мяч со старыми друзьями или, не дай Бог, беда — звони Багратычу, обязательно поможет.
68-летний Мирзоян — один из немногих, кому нынешнее служение футболу интереснее, чем футбол его молодости, при том что он в составе «Спартака» был и чемпионом СССР, и обладателем Кубка.
— Как поживаете, Александр Багратович?
— Как говорится, живем, как можем. (Смеется.)
— Судя по тому, сколько у вас должностей, слова из песни «Старость меня дома не застанет…» — про вас.
— Знаете, она ведь не спрашивает. Но стараюсь с ней меньше встречаться.
— Я имею в виду даже не возраст, а то, что вы продолжаете полноценно трудиться, много где востребованы. Это так?
— Да. Мне моя работа интересна. Она вдохновляет меня на подвиги, поэтому стараюсь выполнять ее ответственно.
«Мы с Никитой Павловичем 15 лет в одном кабинете»
— Какой участок работы вы считаете самым важным?
— Тот, что я взял лично на себя. 26 лет назад мы создали Союз ветеранов футбола, с того момента эта организация действует постоянно. Уже 15 лет мы работаем при Российском футбольном союзе. Там есть комитет ветеранов, который я и возглавляю.
Мне это дело нравится. Наша деятельность, конечно, могла бы быть и более объемной, но все зависит от материальной составляющей. Организация эта общественная, бизнесом мы не занимаемся, а добиваться своих целей стараемся за счет личных отношений. Надо сказать, руководство РФС всячески нам помогает.
— Вы уже давно служите в РФС. Скажите, пожалуйста, многое меняется в этой организации с приходом очередного начальника?
— Когда в РФС пришел Виталий Леонтьевич Мутко, надо было организовать какое-то мероприятие, посвященное Дню победы. Обратились ко мне — и я все устроил на должном уровне. Тогда Мутко и предложил мне работу в футбольном союзе. Поначалу я отказывался, мотивируя это тем, что у меня самостоятельная организация. А потом подумал-подумал и решил: по сути мы делаем одно и то же дело. И согласился.
Но у меня и прежде, когда еще сам играл за ветеранов, были хорошие отношения с руководителями РФС — и с Александром Тукмановым, и с Вячеславом Ивановичем Колосковым, и с другими.
— Вас частенько можно наблюдать в компании Никиты Павловича Симоняна. Давно дружите?
— Раньше командой ветеранов в РФС занимался Саша Прохоров. Когда он скончался в 2005 году, Никита Павлович позвонил мне и сказал: «Слушай, чтобы команда не распалась, займись и этим». Только я приступил к делу, как в РФС поменялась власть.
С тех пор мы с Никитой Павловичем 15 лет в одном кабинете сидим! При Колоскове он был советником, у него была общественная должность первого вице-президента, а с приходом Мутко его официально сделали первым вице-президентом РФС. А был у Виталия Леонтьевича советником. Да и не только у него, но и у его преемников — Толстых, Фурсенко, Дюкова.
— Как думаете, в чем секрет творческого долголетия Симоняна?
— В том, что он любит эту работу, предан футболу. Отсюда у него и берутся силы, энергия, мобильность. Сейчас ему немножко сложнее выезжать: с супругой плохо, оставлять ее одну не может. А так он участвует во всех мероприятиях, востребован, возможно, больше всех нас.
— Вы допускаете, что сами в 90 с лишним лет тоже будете ездить на службу?
— Я бы не отказался! (Смеется.) Думаю, никто не откажется работать, да еще быть в таком тонусе и здравом уме, как Никита Павлович.
«На поле меня теперь хватает на 5-7 минут»
— Как вообще устроен ваш день?
— По понедельникам мы планируем все наши мероприятия на неделю. Утром я приезжаю в офис РФС. Если намечены какие-то встречи, провожу их, говорю с людьми. Мне не нравится слово «спонсор», я больше доверяю друзьям, вот они и помогают нашей организации. Хотите или не хотите, средства на нашу деятельность всегда нужны.
Не обязательно что-то просить, иногда достаточно просто прийти, потому что ты нужен людям. Ты публичный человек, тебя приглашают, поэтому на такие просьбы нужно непременно откликаться. Я имею в виду и детские турниры, и соревнования среди домов-интернатов, да многое.
Последний пример — в январе мы со «Спартаком» проводили мероприятия, посвященные памяти Игоря Александровича Нетто. Всю подготовительную работу вели вместе с Шавло.
Или еще пример. Недавно умер Анатолий Крутиков. Полдесятого звонок от его супруги, просит помочь. Приходится включаться в эту работу, всех друзей поднимать, искать кладбище, где можно его захоронить, и так далее… Работаю над этим, естественно, не я один, а несколько человек.
То же самое было, когда хоронили Исаева, Ильина, динамовцев. Здесь клубная принадлежность не имеет значения, Союз ветеранов должен помогать всем. Хотя бы советом.
— В командировки тоже приходится ездить?
— У нас есть действующая команда ветеранов, которая проводит матчи в разных городах. Устраиваем мастер-классы. Приглашают приехать, скажем, наградить кого-то. Недавно с этой целью ездили чествовать женскую команду «Рязань-ВДВ», вручали награды девчонкам. Нормально пообщались!
Сейчас готовим турнир ветеранов, посвященный Дню защитника Отечества. А 8 марта планируем провести матч ветеранской и женской команд.
Я вам скажу интересную вещь, о которой почти никто не знает. Во всех городах, где проходил чемпионат мира 2018 года, оргкомитет распространял бесплатные билеты на игры — от 12 до 25 штук! Так у меня в каждом городе был свой представитель, который раздавал эти пропуска ветеранам, а потом отчитывался за каждый из них, уточняя, какие именно бывшие футболисты ходили на матчи.
Вот смотрите: в Саранске, положа руку на сердце, никогда не было большого футбола. Но там же тоже есть свои, местные кумиры, которые когда-то играли за команды высшей лиги. Им-то мы и предоставили возможность увидеть в игре лучшие сборные мира. Этого никто не ожидал — вы даже не представляете, сколько благодарностей мы потом получили. И такое было во всех городах.
— Кто из наиболее возрастных ветеранов до сих пор в строю?
— Владимир Алексеевич Пономарев, которому скоро исполнится 80 лет. Он член контрольно-дисциплинарного комитета РФС. Туда его рекомендовала наша организация. Анзор Кавазашвили и Владимир Пильгуй входят в состав комитета по этике.
Кстати, еще о нашей работе. Недавно мы провели первый тур традиционного турнира «Негаснущие звезды». А ведь ему уже 19 лет! И он проходит ежемесячно среди ветеранов пяти московских команд и коллектива арбитров. Такого соревнования, по-моему, нет ни в одной стране мира. Представляете, сколько поколений через него прошли почти за два десятка лет!
Это очень важно для ветеранов, даже если они сами уже не играют. Кто-то пришел на награждение или просто пообщаться. В этот раз у нас были Скоков, Ольшанский, Урин, Николаев динамовский…
— Сами-то давно бутсы надевали?
— 9 января, как раз на матче памяти Нетто. Но я долго играть не могу — у меня аллергическая реакция на синтетическое покрытие. Поэтому выхожу на пять-семь минут — и ухожу. Этого достаточно, потому что есть ребята помоложе. А у меня ноги начинают опухать. Видно, я уже отыгрался… (Смеется.)
— Выходите на свою позицию — в центр обороны?
— Не-е-е-т! В защите кого я догоню?! Но действую тактически правильно, не беспокойтесь! Там, где надо, я и оказываюсь. (Хохочет.)
«Характером мне симпатичен Дзюба»
— Что вам нравится и не нравится в современном футболе?
— Радует, что игра пошла более скоростная, владение мячом на скорости и вообще техническая подготовка стали намного лучше.
А не нравится то, что нет импровизации, что больше внимания сейчас уделяется тактическим схемам, которые обедняют игру. И индивидуально сильных игроков мы теперь видим только в зарубежных клубах. У нас же почти все зациклены на коллективных тактических заготовках, но далеко не всегда они себя оправдывают. В любом случае в игре часто встречаются эпизоды, когда ты должен действовать вразрез тренерским установкам, когда ситуация тебе подсказывает, что надо сыграть по-другому.
— У вас, бывшего спартаковца, наверное, излишне спрашивать, кому симпатизируете в чемпионате России?
— Симпатизирую тем, кто красиво играет. Как и многие, жду, что «Спартак» воспрянет из пепла, — но сколько можно ждать?..
— Игра какого российского футболиста вам больше всего импонирует?
— Честно говоря, затрудняюсь ответить. Характером мне симпатичен Дзюба. Футбольная карьера у него была совсем не сладкая, но лидерские качества позволили ему играть на хорошем уровне. Хотя не все получалось.
Вспомните: перед чемпионатом мира в «Зените» его посадили на лавку, он ушел в аренду в Тулу — и там доказал тренерам сборной, что достоин вызова. Не случайно после ухода Акинфеева именно ему Черчесов доверил капитанскую повязку. Это и хороший тренерский ход — молодец Станислав Саламыч!
А в целом наш футбол оскудел, стал более бледным. Считаю, что нам надо воспитывать индивидуально более качественных футболистов. В этом случае и лидерские задатки лучше проявляются.
— Помнится, вы были славным пенальтистом. Поэтому не могу не спросить: кому труднее всего было забить?
— Из вратарей? Никогда не придавал этому значения. Главное — быть психологически устойчивым, уверенным в том, что забью.
В финале Кубка СССР 1981 года «Спартак» — СКА Ростов мне не повезло — попал с 11-метровой отметки в штангу. Сам виноват — немножко изменил решение перед ударом. Надо сказать, что к тому моменту руководство спартаковского клуба посчитало, что мы уже выиграли Кубок, чем создало немного нервозную обстановку в команде. Это, видно, меня тоже сбило. Ведь я собирался бить по-другому. Решил ударить на точность, а она меня подвела.
— А кто из нынешних, по-вашему, бьет надежнее остальных?
— Не знаю. Поймите меня правильно: забить может любой, кто психологически к этому готов.
— Не осуждаете тех, кто пробивает 11-метровые по-пижонски?
— Да жизнь сейчас такая — пижонство в моде! (Смеется.) Я частенько говорю людям своего поколения: «Друзья, они нас не понимают. Они другие, по-другому видят жизнь. Считают, что здороваться не обязательно. А мы, взрослые, к этому не привыкли». Но и жизнь сейчас другая — телефоны, много информации. Может быть, молодежь и не смотрит на то, что было раньше. Так что я не хочу их осуждать — это их жизнь.
«Я бы с удовольствием поехал в Баку, но…»
— Мы с вами недавно встречались на презентации новой книги Гаджи Гаджиева. А у вас самого никогда не было желания, что-то написать и издать?
— Я пока не созрел для этого. К тому же у меня нет такой большой памяти. Моя жизнь, возможно, после ухода из большого футбола стала даже интереснее. То, что я делаю сейчас, мне ближе, комфортнее.
А в бытность футболистом я многое по-другому понимал. Быть может, и достиг бы большего, но не сумел этого сделать в силу своего характера — ведь я всегда был неконфликтным человеком. В то время мне казалось, что я все делаю правильно. Наверное, не хватало мудрости. Были моменты, когда брал сумку и уходил с базы, потому что передо мной не сдержали слово, не выполнили обещаний. Или сказали что-то не так. Горячился и был уверен в своей правоте. Молодой был…
— Чем занимаетесь в свободное время?
— Посвящаю его своей супруге Натэлле Викторовне, нашим племянникам, у нас уже есть внучатые племянники. Занимаемся их проблемами.
Кроме того, ходим в театр. В кино, правда, давно не были.
— А отдых на даче или на природе?
— Я люблю дачу, у нас там очень хорошие условия, место замечательное. Но чтобы приехать и сидеть там — нет, увольте.
К нам приезжает туда много гостей, Натэлла Викторовна всех хлебосольно принимает. Там и молодежь вокруг нас бывает. Если ты стареешь, важно, чтобы рядом были молодые. Так ты и сам себя старым не чувствуешь, более активно себя ведешь. Поиграешь в теннис, немножко в футбол — там есть хорошие площадки.
— Это в Подмосковье?
— Да, в Щелковском районе. Там в администрации работал Твердохлебов, бывший спартаковец. Лет двадцать назад я приехал туда с ветеранской командой, сыграл за них, после чего мне и предложили этот участок. Чудесное место, в лесу, когда-то там была закрытая зона, часть ПВО стояла… Ягоды любые, грибы, белки бегают.
— Вы родились в Баку. Давно там не были? Говорят, теперь это роскошный город, чуть ли не как Дубай…
— Знаете, я бы с удовольствием поехал в Баку, но… Там похоронена моя мама, однако армянское кладбище, где она лежала, снесли, проложили там трассу в аэропорт. А останки, говорят, захоронили в братской могиле. Я с трудом в это верю.
Мама моя была родом из города Сталино — это сейчас Донецк. Она была депортирована, попала в плен, там и познакомилась с моим папой. После войны они приехали в Баку. Мама у меня русская, а папа из Карабаха.
Въезд в Азербайджан мне сейчас запрещен. Когда Россия играла в одной группе со сборной Азербайджана в отборе к чемпионату Европы, я организовал матчи ветеранских команд двух стран. Азербайджанцы сыграли у нас и ждали с ответным визитом. У меня со всеми хорошие отношения — и ребята-азербайджанцы тогда говорили мне: приезжай, мы попросим руководство уладить все проблемы с въездом в страну. Но не получилось, и теперь я, к сожалению, поехать туда не могу.
— Как вы поднимаете себе настроение?
— Стараюсь быть оптимистом. А как иначе, если жить-то осталось не так долго…
Когда я еще тренировался в «Спартаке», у нас был один парень, который всегда ходил смурным. Я ему однажды говорю: «А чего ты такой кислый пришел?» — «Дома плохо», — отвечает. А я ему: «Вот и оставь дома то, что у тебя плохо. А здесь мы все вместе. И все не должны подстраиваться под твое настроение! Если хорошее — другое дело».
Поэтому я всегда рад, что супруга встречает меня с работы улыбкой. Да и сам стараюсь возвращаться домой в добром настроении.
— И заключительный вопрос: что бы вы себе пожелали в 2020 году?
— Я бы всем пожелал крепкого здоровья — это главное. Помните фильм, в котором ученики в школе отвечали на вопрос: что такое счастье? Я бы написал так: счастье — это когда у меня и у всех моих близких, друзей, родственников все хорошо. Когда никто не болеет, нет никаких катаклизмов, на работе все нормально. Вот тогда это счастье!
Владимир Константинов
