Его всегда представляют так: «один из лучших футболистов в истории сборной России». Александр Мостовой до сих пор очень любит говорить о футболе, хотя даже ради удовольствия давно в него не играет, предпочитая лед и клюшку. Мостовой производит впечатление резкого, прямого человека, но как же заразительно, оказывается, он может смеяться, вспоминая истории из своего спортивного прошлого.
— Говорят, спортивная жизнь коротка, но последние поколения спортсменов часто после ухода из профессионалов находят себя в других видах. Например, Алексей Смертин бегает марафоны, Евгений Кафельников играет в гольф, вы, Александр, насколько известно, нашли себя в хоккее. Жизнь на льду все еще продолжается?
— В последнее время не играл, колено побаливало. Но вот-вот собираюсь вернуться, доктор сказал, что можно попробовать. Кстати, в хоккей играть я стал не сразу. Когда закончил с футболом, долго жил в Испании, и там для меня теннис был спортом номер один. Но однажды меня сильно прихватило. И уже года четыре ракетку я не брал, если играл, то в падел-теннис.
— Это в котором играют от стенок и на меньшем по размеру корте?
— Да, его часто путают со сквошем, но на самом деле ничего общего нет, это все-таки теннис. Очень динамичная игра, бегать за мячом далеко не надо, ракетка легче. В Испании очень популярен. Как-то заговорили с ребятами, кто в Испании играл, и решили тут организовать что-то вроде ассоциации. В прошлом году было сделано два корта в Филях, даже турнир провели. Участники все, правда, были друг с другом знакомы. Из футболистов участвовали Ролан Гусев, которого еще я учил играть, Женька Алдонин, Николай Писарев. Сам я, кстати, не выступал, у меня, как обычно, что-то болело. Теперь очень редко играю, хотя раньше много времени этому уделял. Сейчас в основном хоккей.
— Вот вы говорите, с теннисом закончили, когда сильно прихватило. А хоккей, значит, позволяет выходить на лед со старыми травмами?
— Получается, что да. Только на коньках могу бегать со всеми своими болячками. Ну и потом у нас же в Ночной лиге любительский хоккей, мы не идем в жесткий контакт. Хотя… Когда я только начал, в одной из первых игр в меня врезались, и я надорвал ключицу. Просто случайно!
— В своей автобиографии «По прозвищу Царь» вы писали, что Олег Романцев — ваш самый любимый и лучший за всю карьеру наставник. Сейчас общаетесь часто?
— Нет, разве что с днем рождения друг друга поздравляем.
— В той же книге вспоминали, как Олег Иванович вам напророчил большое будущее, когда вы только начали играть у него в «Красной Пресне». Вы сначала не верили, а потом очень быстро попали в «Спартак»...
— Да я тогда себе представить не мог, что какой-то паренек из далекого в то время Подмосковья окажется в «Спартаке». И ведь произошло все это так быстро, буквально за полгода. Меня часто просят вспомнить о том времени, но я и правда ничего не помню! Все происходило как во сне, как на быстрой перемотке. Раз — сыграл за дубль «Спартака»! Два — и уже обнаружил себя на базе в Тарасовке. И у меня сосед Ринат Дасаев, которого я раньше видел только по телевизору. По домашнему, черно-белому. А потом помню автобус в Сокольниках, откуда мы всегда отъезжали. Захожу, а там сидят Федор Черенков, Константин Иванович Бесков... Хотя он с нами не ездил, он на «Волге» следом обычно. Молодые заходили через заднюю дверь, через первую дверь — основные игроки. Когда меня поставили в основной состав, я только тогда решился через переднюю дверь войти. Но все равно сзади сел...
— Дасаев вас как молодого по-соседски не гонял?
— Гонять — нет, но с ним было весело. Он все время играл в шахматы с водителем автобуса. В тихий час никогда не спал. А когда Ринат уехал, на его месте поселился Стас Черчесов. И это был резкий контраст, потому что Стас — это железная дисциплина. Он закрывался у себя — и тишина... Я уже не мог ни крикнуть, ни посмеяться.
— Вы много где поиграли, приходилось учить языки — французский, испанский, португальский. Тяжело давались?
— Сложнее всего французский, но выбора-то другого не было. Если приезжаешь в команду, где ни на каком другом языке, кроме французского, не говорят… История была забавная, когда я приехал из Португалии в «Кан». Тренер взял в команду женщину-психолога. Отвели нас после тренировки в зал, она заставила всех лечь на маты, закрыть глаза и начала что-то говорить, зачитывать. А я открываю глаза и думаю: а я‑то что здесь делаю? Сел на коврик. Все лежат, слушают. Я тренеру знаками показываю: можно мне уйти? Он мне: нет, все должны! Да я ж ни слова не понимаю, что она там мычит. Какой смысл?! Он призадумался и согласился. Минут десять я посидел для приличия, и он меня отпустил. А еще однажды я проспал. Вдруг звонок. Поднимаю спросонья трубку, а там кто-то орет по-французски. Что орет — непонятно. Ну я ему в ответ: уи, уи — да, да, говорю по-французски. Положил трубку и дальше спать. Просыпаюсь, смотрю на время. Тренировка же! Оказывается, они звонили меня будить. Спрашивали: ты едешь? Я ему: да, да. И приехал уже к самому концу.
— Судя по всему, в Испании вам понравилось намного больше.
— Во Франции очень раздражало то, что они все делают рано! Если в Испании мы в десять вечера только шли в ресторан, то французы в это время уже спать ложатся. Когда пришел в «Страсбур», тренер заставлял всех спускаться к завтраку, когда заезжали перед игрой в отель. Хотя потом в Испании, например, давали выбор: спускаться или просить принести в номер. Можно было поспать подольше. А тут помимо того, что всем надо приходить, так еще и завтракают они рано! Нас будили уже в 7.30. Я все время возмущался, потому что очень спать хотел. Не понимал, почему так рано?! Почему мы не можем в десять проснуться? И главное, я видел, что половина команды тоже недовольна такими ранними подъемами, даже сами французы, не говоря уже о парне-бразильце, который тоже с нами играл. Но он возмущался молча, боялся. А я — нет. И однажды меня так это взбесило! Я стал спускаться на завтрак, здоровался, садился на свое место, к еде не прикасался и начинал клевать носом. Наклонял голову и делал вид, что сплю. Сидел минут пять, потом вставал и уходил. Типа, я же обязан спуститься к завтраку, вот я и спускаюсь. Они сначала мне: Алекс, ты куда? А всё, говорю, я позавтракал. Потом они уже начали понимать, что я шучу, все смеялись. Не помню, чем все это закончилось. Кажется, другой тренер пришел.
— Еда где больше нравилась?
— Я не капризный в еде, не требовательный.
— А в чем тогда требовательный?
— Ух... Ну, например, мне не нравится, когда дома ходят босиком. Я считаю, что это некультурно. Во-первых, можно занести инфекцию. Ну и потом ноги же у всех разные. И не у всех красивые. Иногда посмотришь на фото с босыми ногами и ужасаешься. Если ко мне кто-то приходит, я сразу говорю: или носки, или тапочки.
— А если человек отказывается надевать тапочки? Он, может, наоборот любит ходить дома только босиком.
— Вот! Такое часто происходит. Но я как-то переубеждаю. У меня всегда лежит на выбор несколько пар чистых красивых носков и тапочек. Пожалуйста, надевай!
— Вы напрямую говорите всегда, что вам не нравится?
— Друзьям стараюсь говорить, да. Но и незнакомым иногда приходится. Например, в ресторане или в общественном месте я стараюсь всегда тихо и аккуратно класть приборы, не громыхать тарелкой или чашкой. А некоторые даже не замечают, как громко они себя ведут за столом. Бах! — чашку поставили. Бам!— ложку положили. Ехал тут в «Сапсане» недавно бизнес-классом. Кто-то ест, кто-то спит, поэтому стараюсь вести себя тихо. Но рядом сидела пара, и они оба все время громыхали приборами. Им пришлось сказать, что так себя не ведут. Довольно резко на многие вещи реагирую. Наверное, с детства это идет.
— Вы ведь в детстве часто дрались. Во взрослом возрасте тоже случалось кулаками помахать?
— Очень редко, может, раз-другой... Смешной был случай. Я уже играл в «Спартаке», когда заболел воспалением легких. Клуб отправил меня в санаторий в Крым. Месяца три летом там лечился. Делать было нечего, ходил в город, гулял. Как-то приехал ко мне товарищ, жил у меня. Однажды я решил прогуляться до дома культуры, где были танцы, а друг остался в номере спать. Я зашел, посидел, увидел девчонку симпатичную и решил с ней познакомиться. Только подошел, как меня со всех сторон обступила местная братва. У меня в то время не было какого-то чувства страха, поэтому, когда меня погнали, еще долго упирался. Началась драка, правда, махнулись всего пару раз. Вытеснили они меня, но я им уходя пригрозил: мол, я вам еще покажу! Вспомнил, что у меня друг в номере спит. Прибегаю. Просыпайся, говорю. Он один глаз приоткрыл: что случилось? Драться будем! Их сколько, спрашивает. Я ему: человек восемь! А он спокойно так: ложись спать. Сейчас думаю, вот хорошо, что он таким мудрым оказался, наваляли бы они нам, конечно.
Ульяна Урбан
mk.ru
