Один из старейших участников фан-движения "Спартака" Амир Хуслютдинов, более известном в фанатских кругах как "Профессор", рассказал о первых этапах развития красно-белого фанатизма.
- Амир, как ты начал болеть за «Спартак» и когда первый раз оказался на стадионе?
- Мой отец – давний болельщик «Спартака», он с 1936 по 1965 года не пропускал матчи. Я по его стопам, наверное, иду, если в шутку сказать, татары всегда болели за «Спартак». Я даже баннер сделал когда-то, 12-ти метровый, прикольный: «Нормальные татары болеют за Спартак».
Первое время на стадион я ходил с отцом. А с 1977-го года посещал матчи осознанно и уже без отца. С этого же года я в Москве пропустил всего лишь два матча, и то по уважительным причинам. Первую пропущенную игру в 1987 г. 31 марта мы на конском сарае играли с «Жальгирисом». В этот же день в Воскресенске играла любимая хоккейная команда «Спартак» Москва. Наша компания решила, что кто-то должен поехать туда. Поехали втроем – я, Светка «Маэстро» и Таня с Варшавки. Нас чуть там не убили на трибуне, когда я майку Тюменева надел. Вторая игра была в 1994-м: последний тур чемпионата страны «Спартак» - «Локомотив» уже ничего не решал. Мы в этот момент были в Мюнхене на выезде, «Спартак» играл с «Баварией». Тогда с деньгами было тяжело, поехали на автобусе, но полный автобус фанатов набрать не смогли. Сейчас это смешно, но тогда с нами ехали люди за машинами в Германию (только так мы могли набрать автобус). Когда начали голосовать, уезжать после матча с утра или вечером, единственный кто в автобусе проголосовал за отъезд, был я. Остальные проголосовали за лишний шоп-тур по магазинам. Я тогда был очень расстроен, к сожалению, иногда демократия играет с нами злую шутку. И как бы мы не гнали автобус, на 45 минут все-таки опоздали.
- Правда ли, что в 60-70-е годы больше болели за хоккейный «Спартак», а не за футбольный? Когда на «Спартак» стали ходить полные трибуны?
- По шестидесятым я не могу ничего сказать, а в 70-е именно фанатизм начался на футболе. Более-менее серьезно поддерживать хоккейную команду мы начали только в конце 70-х. Для молодежи это покажется удивительным, но раньше очень сложно было достать билеты на хоккей. Расскажу обычную ситуацию, как попадали на хоккей тогда. Дворец спорта в «Лужниках» вмещал 12 тысяч зрителей, фанатский сектор №7. В «Московской правде» раз в месяц печаталось объявление с расписанием ближайших матчей. На следующий день все срочно пилили в кассы «Лужников» и за 2,5 пропадали все билеты не только на матчи с конями, мусорами, «Крыльями Советов», но даже на матчи с «Соколом», «Химиком» и «Салаватом Юлаевым». Дополнительно приобрести билеты можно было в театральных кассах, но только с покупкой театрального билета. Например, билет на хоккей стоил 1 р. 20 коп., а в ТЮЗ еще восемьдесят копеек доплачивать надо было. Я договорился с кассиршами – отдавал 1,5 рубля и в ТЮЗ не шел.
К сведению, на 30-40 копеек в то время можно было неплохо пообедать в заводской столовой. Это первое, второе, компот и хлеб.
В советские времена на вечерние мероприятия дети без сопровождения взрослых не допускались. Что делать в такой ситуации? Надо купить билет, найти двух мужиков, которые еще не зашли на стадион, у которых билеты еще не надорваны, проинструктировать мужчин на предмет имен бабушки, дедушки, работы родителей, потому что менты видя, что заходит молодой парень, начинали как бы экзамен. Если на какие-то вопросы не получали ответ, то отнимали билет, мужиков пропускали, твой билет рвали и самого выкидывали со стадиона. Менты болельщиков душили везде и всюду, но мы всеми правдами и неправдами попадали на спортивные мероприятия.
- В 1977 году «Спартак» играл в Первой лиге, когда начиналась вторая волна фанатизма. За короткий срок движение с нескольких сотен человек разрослось до нескольких тысяч. Вход в группу фанатов того времени был доступен всем? Были какие-нибудь гонения, распределения на правых, левых и т. д.?
- Не было закрытости, с тех времен и пошло изречение: «От Москвы и до Карпат фанат фанату друг и брат». У нас было огромное дружное братство. Сейчас, по прошествии многих лет, можно сказать, что разделение у нас началось где-то в конце 80-х. А тогда без пафоса и преувеличения мы представляли большую компанию родных людей.
Сейчас на выезда гоняем на поездах, платим по 5-7 тысяч за билет или вообще самолетами летаем, а тогда, в конце 70-х, на выезд гоняло 20-30 человек на перекладных, автостопом. Это были герои, про этих людей легенды складывали.
В начале моего фанатского пути возникали проблемы с выездами. Малолеток без родителей в другом городе вязали и отправляли в детприемник. На выезде, если ты попадал в детприёмник, тебя могли продержать до трех месяцев пока родные (бабушка, дедушка, мама, папа или сестра) не приедут. Представляете, с какими трудностями справлялись?
В конце 70-х – начале 80-х люди встречались пред матчами, братались, даже если не знакомы были, и шли на стадион вместе. Тогда же пошло разделение на вокзалы. Знаменитые «любера» с казанского направления – оттуда в то время ехал самый большой поток спартаковских болел, в основном со «Жбани» (Ждановская, нынешнее Выхино). Из окон электрички человек четыреста кричит: «Мы со Жбани». Проходит тридцать минут, подъезжает следующая электричка, там двести человек, и опять раздаются крики: «Мы со Жбани», ещё 25 минут, опять 300 человек, все повторяется.
Мое направление – Павелецкий вокзал – второй по крутизне был. Болельщики не обосабливались, но разделение на правых и левых началось. Людей, которые выделялись какими-то действиями, поступками, среда всегда выделяла и делала лидерами, героями. Я слово «Лидер» не очень люблю, особенно когда по отношению ко мне применяется. Лидер, по-моему, это человек, несущий ответственность за людей, ведущий их по жизни. «Известный болельщик», наверное, можно сказать по отношению ко мне, но не более. Кто-то меня уважает, кто-то просто знает и нормально относится, кто-то не любит и даже ненавидит.
- Что стало началом движения спартаковцев?
- Хороший вопрос, потому что сейчас наши «несгибаемые товарищи» (кони) в своих официальных и неофициальных рассуждениях перевирают всю историю фанатского движения, к примеру, тот же исторический «фан-бредник». Год рождения фанатского движения «Спартака» – 1972 год, «Динамо» – 1976-й, а у коней – 1979-й. А в «фан-бреднике» Миша «Гнус» приводит кликуху какого-то человека, рассказывает о зарождении конского движа в 75-ом году. Я опросил огромное количество людей (коней, мусоров и наших), никто не знает этого человека. Понимаете, у нас тогда была совсем небольшая тусовка, если я про этого человека не слышал, то его просто не существовало. Можно придумать что угодно, господин Батумский, он же Малосолов, это дело любит. Кони, оказывается, лыжники. Русские пингвины. Сочинили очередной бред про 1911 год и стали с этой даты вести отчет истории лошадиного общества, хотя всем ясно, дата их рождения – 29 апреля 1923 г.
Конское движение зародилось в 1979 году. Помню, на «Пещанке» играли цска – «Кайрат», а мы разбили коней в пух и прах! В это время с ними вообще мы не считались, это было жалкое подобие, а не движ. В 1981 году поехали на баскетбол цска – «Спартак» Ленинград, побили всех коней и там. В общем, тогда мы их гоняли везде и всюду. Они реально боялись даже на стадион ходить.
- А с какого момента их стали называть конями?
- Как говорит мой отец, не конями, а конюшней. В 60-ые годы уже были все эти вторые названия – «мясо», «мусор», «конюшня», так исторически сложилось. Сейчас опять какие-то инсинуации периодически слышать приходиться, кто-то там что-то придумал, рассказал, написал, но люди пусть говорят, мы-то знаем правду.
- Когда началась вражда с конюшней?
- Вражда началась, когда они костяк собрали, просто гонять одиночек никакого смысла не было. Когда уважаемый мной Миша «Гнус» говорит, что с 1984 года кони не получали люлей, он сильно лукавит. Чем же тогда наше поколение занималось? Можно что угодно говорить, но мы их гоняли фактически все 80-е. Из конских акций помню «Октябрьском поле» в 1981 году, где наши люлей отхватили. И вторую помню, частично подлую, частично нормальную акцию в памятный день нашего матча с «Хаарлемом». На «Библиотеке им. Ленина» перед матчем кони хорошую акцию сделали, завалили часть наших, это вполне нормально для фанатизма. А вот то, что они творили после матча на кольцевой ветке метро и на Павелецком направлении, кроме как подлостью назвать нельзя. Избивали одиночек, ждали, пока закроются двери в вагоне и начинали выкрикивать: «Так вам и надо, так вам и надо». Уже первые слухи пошли… Более подлую акцию сделали только фанаты «Ювентуса»: после трагедии на «Хиллсборо» они отправляли ливерпульцам телеграммы с поздравлениями и цифрой 96 по числу погибших. После этого для меня клуб «Ювентус» стал таким же мразотным, как и цска!
- В начале 80-х с фанатским движением стало серьезно бороться государство. Как это выглядело?
- Для начала я бы разделил развитие нашего фанатского движения на несколько периодов. Первая волна, зарождение, – 1972 – 1976 гг. Далее – катализатор, 1977 г., который показал все величие фанатов «Спартака». Величие команды определяется тогда, когда болельщики поддерживают своих игроков в сложные, нелегкие моменты. Вылетев в Первую лигу, мы заставили все федеральные каналы показывать игры низшего дивизиона! 4 канала транслировали матчи, до этого ничего подобного не было. В Высшей лиге украинские команды тупо расписывали между собой очки, а «Спартак» показывал игру, которая нравилась народу, и он потянулся на стадион, и битком забивал 30-и тысячный «Локомотив». Вон, посмотрите на коней, выиграли они этот мега-горшок, и через несколько дней на их домашний матч пришло пять тысяч человек, вот их аудитория. Давайте возьмем Казань. Вы же были в Казани? Первоначальную клетку для гостей все помнят? За нее ни кони, ни мусора, ни паровозы, ни бомжи не вылезали никогда. Для нас ещё две клетки допаяли и три сектора на центре добавили.
Только великое может сподвигнуть такое количество людей ездить на выезда. Рассказы коней говорят о самом многочисленном выезде в Союзе – чушь полная. Я не очень люблю Старостина Николая Петровича, но он был человек чести. Нам ведь предлагали остаться в Высшей лиге, но мы на эту подлость не пошли. Вернулись из низов героями, заняли пятое место в «Вышке» в 78-ом, а через год победили в чемпионате. После вылета, если брать статистику, количество болельщиков увеличилось, но ядро фанатов почти не изменилось. Период с 1977 по 1881 года – золотой век фанатизма. В книге «Фанатский фольклор» можете увидеть – большинство песен создано именно тогда.
А далее с 15 ноября 1981 года до 1987 года шел период гонений. Государство не знало, как с нами бороться. Упустили момент, когда реально можно было что-то сделать. Когда же власти поняли, что это все серьезно, то попытались загнать болельщиков в какие-то рамки. Нас начали откровенно душить. Было такое понятие как перепись населения, Ты выходишь, например, из метро «Спортивная», а у тебя значок спартаковский на груди. Тебя забирают в отделение и переписывают твои данные. Если ты так попался три раза, то следует «телега» на работу, в школу, профсоюзные организации.
Нынешнее поколение – счастливое, оно не понимает такого давления, а тогда была целая статья за тунеядство, и за это сажали. Давление комсомольских, профсоюзных организаций превышало все разумные пределы. Человеку ставился специальный штамп во всех документах, и он не мог ни нормальный институт закончить, ни нормальную работу найти. В 1981 году, 15 ноября, на стадионе начался жесточайший террор. В этот день «Спартак» играл со СКА Ростов на большой спортивной арене «Лужников», а на малой спортивной арене наши играли в хоккей. После второго периода ледовый дворец резко опустел – тысяч пять просто ушли на футбол. Менты на матч не пускают, рвут билеты и выкидывают людей. Тогда было не принято милиционеров трогать как сейчас. Мы стали штурмовать въездные ворота, которые между трибунами B и С. Залезали на ворота, часть людей оказалась на территории. Я жалею, что тогда не снимали, это были бы шедевральные кадры. Около 2 тысяч прорвалось, потом милиция стала вязать народ, толпа побежала. По сути, с этого матча террор и начался. Причем, зачастую на выездах тогда было свободней дышать, чем в Москве. В столице с секторов выводили рядами. У меня уже известная морда была, меня заворачивали, выводили, доставляли, как всегда, в отделение, а там я справедливости добивался, споря с ментами. Вот так я узнал всех ментов, когда они еще сержантами были.
Тяжелое было время, жесткий террор. Очень много людей по разным причинам тогда ушло из движа.
Следующая волна фанатизма – период с 1987 по 1991 год. Очередной всплеск активности, волна, и она была прекрасна! Государство, к сожалению, разваливалось, власть не могла держать республики, было уже не до фанатов. Мы начали делать огромные полотнища, флаги, шарфы. У меня есть фотография 88 года из Вильнюса, с прохода по городу с флагами и транспарантами. Мы 40 минут шли, перекрывая дорогу огромным баннером (семь на двенадцать). Прекрасное время, часть песен родилось именно тогда, а потом произошел развал Союза, и у многих появились проблемы с деньгами, работой… В 92-ом эта волна немножко спала, но не умерла! В рядах остались самые стойкие.
Был веселый случай. Вернулся я из армии в 86-ом году и пошел на хоккей. В ледовом дворце между этажами мент стоит, озирается, на вид колхозник какой-то. Рядом со мной в шарфах трое мальчишек. Мент нас подзывает. Я думаю, может человек заплутал, надо подсказать чего. А он выдает: «Так, шарфы быстро все убрали». Ребята сразу испугались и убрали, я «Розу» убирать отказался. Мент залупился: «Ты что, самый умный?». «Умный, неумный, но раз в десять умнее некоторых!». Слово за слово, дошло дело до отделения. Приводит он меня в отделение, а там сидит майор, который до моего ухода в армию был капитаном. При виде меня у него челюсть на стол упала.
- Ты зачем его сюда привел? Запомни эту рожу и никогда его больше сюда не приводи! - заорал майор своему подчиненному.
- Секундочку, - парировал я, – на свою рожу посмотрите, а у меня лицо!
- Профессор, мы думали, ты в армию ушел и человеком вернешься, - протянул майор.
- А я человеком уходил, человеком и пришел! А вы, походу, остались на том же уровне развития.
Майор понимает, что сейчас начнется, и зовет сержанта, который меня привел. На вопрос: «Что случилось?» тот начинает нести ахинею, говорит о нарушении какого-то постановления Мосгорисполкома, с которым я тут же захотел ознакомиться. Сержант показывает старое постановление и поясняет, что я нарушил пункт 4а: «не появляться не трезвым на спортивных сооружениях». Я прошу составить протокол, мент, отлынивая, выдает: ««Значит, ты нарушил пункт 4б» и зачитывает: «выкидывать предметы на беговые дорожки». Снова прошу составить протокол. В итоге меня отпустили не солоно хлебавши.
На тот момент я на стадион ходил с конституцией (за год в карманах стиралось 3-4 экземпляра). Когда милиционеры требовали убрать шарф, я доставал конституцию и рассказывал им о своих правах. Я всегда спрашивал: «Покажите мне статью в конституции, где красно-белые цвета запрещены законом». Это их всегда бесило.
- Сейчас в движении появляется очень много молодежи, происходит смена поколений. Была ли такая «текучка кадров» в те годы?
- Костяк всегда сохранялся. Понимаете, от числа людей, начинающих ходить на стадион, через три года останется процентов пять-семь, не больше. И дальше их количество уменьшится, останутся люди, для которых футбол – смысл жизни, а не какая-то временная радость или тусовка. Иногда в метро обращаешь внимание на людей: идет человек, запаренный жизнью, сгорбленный, жена – зараза, дети двоечники, на работе начальник достает. У него взгляд совсем потухший, видит меня, сразу распрямляется, вспоминает общие темы, выезда, у него, как у Терминатора, сразу глаза загораются, и начинается произношение этого волшебного слова: «Помнишь?» Проходит 10-15 минут разговора с этим человеком, и ты понимаешь, что для него братство, выезда, все наши поездки – лучшие годы жизни! А потом наступает время прощаться, говоришь: «Братан, время у меня поджимает, на встречу с человеком опаздываю», и видишь, собеседник вновь сгорбился, глаз потух, человек слился с сером массой и ушел.
Может, это пафосно немножко, но тогда даже незнакомый человек по трибуне помогал на выезде деньгами. Это надо чувствовать, ощущать. Всегда будут люди, которые приходят просто за компанию, ну так сложилось, затащили. Не сказать, что это балласт, это грубовато, они тоже наши болельщики. Я никогда не открещиваюсь ни от каких поклонников красно-белых. Когда клуб, например, говорит: «Это не наши болельщики», я не соглашаюсь. Их просто воспитывать надо. Наши болельщики это все, без исключения, кто болеет за «Спартак», даже около телевизора, в барах, ресторанах и кафе, все они наши болельщики! Просто они разные. А мы, по возможности их воспитываем, прививаем свои ценности. Не убей, не укради, не обмани, не обувай, молодежь защищай! Мы признаем и говорим во всеуслышание, что у нас есть и спокойные люди, и буйные, и фашиствующие, и пацифиствующие. Это все наши люди! Пошли вон все, кто делит наших болельщиков на правильных и не правильных. Моё жесткое мнение – это путь в никуда!
Антон Володин
fratria.ru
Комментарии 5