Приложения букмекерских контор для ставок на Спартак

Борис Майоров: Я ни о чем не жалею

Борис Майоров: Я ни о чем не жалею

Как бы пафосно это ни звучало, но Борис Майоров - живой символ хоккейного «Спартака», его ум, честь и совесть. Вот уже почти 20 лет, как нет с нами его родного брата Евгения, а Борису Александровичу 11 февраля исполнилось 79. Поразительно, но все события своей богатой на события хоккейной жизни он помнит до мельчайших деталей. И более замечательного рассказчика в среде спартаковских ветеранов трудно отыскать.

- Хоккей вам когда-нибудь снится?

- Никогда. Вообще сомневаюсь, что кому-то, кто играл на таком же уровне, как и я, снится хоккей. Хотя утверждать не берусь. Да и природу сновидений наша наука до сих пор до конца не изучила. После окончания спортивной карьеры я перешел некий рубеж: не делаю по утрам зарядки, не ношу спортивные костюмы, кроссовки на ногах вы сможете увидеть только у меня на даче и то в хорошую погоду. В этом плане я не возвращаюсь в свою молодость.

- Трудно поверить, что вам никогда не хотелось выйти на лёд?

- Некоторое время после окончания карьеры я еще играл в чемпионате Москвы. С братом Евгением, Валерием Фоменковым, Дмитрием Китаевым, Юрием Борисовым. Потом это прекратилось, и я считанное число раз сыграл за ветеранов в самом начале 80-х годов. С тех пор хоккейную форму не надевал и желания у меня особенного нет. Когда смотрю матчи ветеранов, а комментатор их нахваливает за скорость, за технику, за классные обводки, мне становится смешно: ну не может хоккеист, который 20, а то и 30 лет назад закончил играть, действовать на льду так же, как это было в его молодости. Другое дело, что публика пришла посмотреть на тех, кто был кумиром в прежние годы. И вот для того, чтобы поприветствовать болельщиков, поблагодарить их за внимание и любовь, наверное, можно выходить на площадку. Но вообще я хотел, чтобы народ меня запомнил тем самым молодым Борисом Майоровым, что играл за «Спартак» в 60-е годы.

- Проживая на Большой Оленьей улице, вы, пожалуй, не могли разминуться со «Спартаком»?

- Никак. Стадион на Ширяевом поле был в четырехстах метрах от моего дома. Но там выросли не только мы с братом. Вратарь Гысин, защитники Кобзев и Китаев - эти люди оставили большой след в истории «Спартака», и их детство тоже прошло на Ширяевке.

Борис Майоров: Я ни о чем не жалею

- Само название «Спартак» в вашей юности казалось вам каким-то магическим, притягательным?

- Я помню себя в 10-летнем возрасте. По воскресеньям играла мужская команда в футбольном чемпионате Москвы, а перед ней молодежная. Это сейчас у клуба цвета красно-белые. А раньше у игроков были черные гетры, черные трусы и красная футболка с поперечной белой полосой. Молодежная команда «Спартака» почему-то играла в белых футболках с красной поперечной полосой. Вот форма спартаковская меня привлекала, она казалась мне очень торжественной. «Сейчас выйдет на поле команда и покажет всё, на что она способна», - примерно такие мысли роились у меня в голове в те моменты, когда я видел футболистов перед игрой. Это был конец 40-х годов, когда мы с братом и начали активно приобщаться к спорту. На стадионе в Ширяевке пропадали с раннего утра и до позднего вечера, но при этом про учёбу никогда не забывали.

- В знаменитом фильме «Место встречи изменить нельзя» показывали послевоенные Сокольники. Правдиво изобразили?

- Абсолютно. Я вам больше скажу: в том моменте, когда Шарапова сажают в грузовую машину и увозят, показали булочную, в которую мы с братом ходили отоваривать хлебные карточки. А рядом в трехэтажном здании располагалась керосиновая лавка. И вместе с хлебом мы покупали бидон керосина - в нашем деревянном доме не было вообще никаких удобств. Печное отопление и туалет во дворе. Зимой грелись с братом под отцовским тулупом. И годам к десяти наша с Женькой главная задача состояла в том, чтобы носить воду из колонки для маминой стирки.

- Если бы не хоккей, мир сейчас бы знал знаменитого футболиста Бориса Майорова?

- Трудно сказать, как бы повернулась жизнь. Но к тому моменту, как меня приглашали в футбольный «Спартак», я уже был игроком сборной СССР по хоккею, у меня за плечами был чемпионат мира в Швейцарии в 1961 году. А за три года до этого Николай Гуляев, который был старшим тренером у футболистов, настойчиво звал меня в команду. Хоккей пересилил да и учился я на дневном отделении технического вуза. И мне просто некогда было заниматься еще футболом. А в 1961 году защитил диплом, времени стало больше, и я поехал в Тарасовку на матч дублирующих составов. Играли, как сейчас помню, со «Спартаком» из Еревана. Выиграл дубль то ли 5:0, то ли 5:1, я вышел на замену во втором тайме. После игры стояли Симонян, Старостин и Дементьев. Я спросил, когда следующая тренировка у дублирующего состава. А Никита Палыч Симонян мне говорит: «Зачем дубль? Ты приходи на тренировку основного состава». Для меня это было удивительно. И все-таки я остался в хоккее и, разумеется, об этом нисколько не жалею.

- Каким у вас остался в памяти Николай Старостин?

- Солидным человеком, который, прежде чем что-то сказать, всегда тщательно обдумывал каждое слово. Интеллигентный, всегда подтянутый, он безупречно одевался. Был жутким аккуратистом и запомнился мне своей размеренной речью с красивыми эпитетами, с красивыми сравнениями. Таким же был и его брат Андрей Петрович. Помню, что как-то на одной установке перед игрой нашей хоккейной команды появился Андрей Старостин. А мы перед этим пару матчей проиграли. И вот Всеволод Бобров закончил свою речь, поднялся Андрей Петрович со своего места и сказал: «Сегодня надо подзолотить вывеску «Спартака». Сколько лет прошло, а я помню эту фразу. Что Андрей Петрович, что Николай Петрович были горазды на такие вот необычные словесные конструкции. Говорили оба очень красиво. С ними было приятно общаться и приятно их слушать.

Борис Майоров: Я ни о чем не жалею

- В 60-е годы популярность хоккеистов была на уровне космонавтов.

- Пожалуй, вы правы. Что у нас раньше было? Космос, балет и хоккей. Да, игроков действительно знала вся страна. 1962-й год, мы впервые стали чемпионами. Публика в Лужниках была просто в восторге. Игра закончилась, и Николай Николаевич Озеров попросил меня – он вел репортаж от бортика – сказать пару слов в прямом эфире. Я подъехал и только начал говорить, тут же подлетела директор дворца спорта Анна Ильинична Синилкина: «Я вас умоляю! Сейчас вас разорвут. Заканчивайте с этими интервью!» А в 1965-м году мы возвращались с чемпионата мира, который проходил в Тампере. Ехали поездом из Хельсинки в Москву. В Выборге была большая остановка, час с лишним - мы проходили паспортный и таможенный контроль. В ресторане на вокзале был накрыт стол для нашей команды, чтобы мы поужинали. Но мы не могли даже выйти из вагона! Столько народа нас встречало, и каждый хотел дотронуться, поздравить – весь перрон был забит болельщиками. С трудом, но в ресторан мы всё-таки вошли, а когда возвращались, на перроне уже стояла милиция, которая сделала нам «живой коридор», по которому мы вернулись в вагон.

- С кем из великих артистов и музыкантов сводила судьба?

- На наши матчи часто приходили Яншин, Рыбников. В семейном архиве есть фото, на котором мы с Яншиным сидим на трибуне: Старшинов, я, брат и Михаил Михайлович. Очень теплые отношения были с Вячеславом Тихоновым. Моя жена Галина уговаривала его сняться в фильме «Доживем до понедельника». Причем её об этом лично просил режиссер картины Станислав Ростоцкий, с которым у меня тоже были дружеские отношения. Когда бываю на Ваганьковском кладбище, обязательно захожу на могилу Ростоцкого, его жены, актрисы Нины Меньшиковой и их сына. Ну а мимолетных каких-то встреч была просто масса. В шестидесятые это было каким-то национальным явлением – хоккей. Представляете, толпы народа были здесь, на стадионе, в те дни, когда объявлялся набор в детско-спортивную школу. Стояла конная милиция для того, чтобы навести порядок. У меня дома раскалялся телефон, звонили знакомые со всей Москвы и просили помочь записать сына в хоккей.

- У вас был какой-нибудь ритуал перед игрой?

- Конечно. Расписано у меня было абсолютно всё. Приезжал на стадион, где за кулисами был буфет, и всегда первым делом шёл выпить чашечку кофе. Затем немного смотрел инвентарь, особенно клюшки, готовы ли они или нет. Потом элементарно разминался – не так, как сейчас, когда хоккеисты разминаются по часу перед игрой. Мы следовали одной из небылиц артистов Большого театра. В раздевалке перед выходом на сцену молодой танцор разминается и так, и эдак. Опытный сидит и говорит: «Ну что ты здесь дергаешься? Потри коленки, и всё в порядке будет!». Я так тоже разминался, но старался проработать все мышцы. Коньки всегда начинал надевать с левой ноги. Это, я бы сказал, абсолютно нормальный ритуал для человека, который готовит себя к матчу. Хотя, говорят, не надо быть суеверным, но мы в некоторой степени, суеверными все-таки были.

- Молодежь уже почти и не помнит фамилию Новокрещенова, который привел «Спартак» к первому «золоту» в чемпионате СССР.

- Александр Никифорович был очень горячим человеком, зажигал нас своей энергией, заставлял быть неравнодушными что на тренировках, что в игре. В игре особенно эмоции у него били через край. Может быть, у него и не было особых тактических тонкостей, которые присущи некоторым тренерам, кто готов докопаться в каждом элементе до корней. Но передать свои эмоции игрокам, чтобы те вышли на борьбу с ненавистным, в хорошем смысле слова, соперником – это он, безусловно, умел. Плюс, у него было ровное отношение ко всей команде. Не могу сказать, что он был добрым – конечно, иногда возмущался, но команду любил, любил каждого игрока. Очень много примеров приводил нам из канадского хоккея: в 1957-м году ему удалось побывать со сборной Советского Союза за океаном.

- Почему его в команде звали пианистом?

- Во время игры он стоял немного в стороне от скамейки запасных и передвигался вдоль бортика, перебирая руками, как пианист. Поэтому мы так его и звали.

- Мало кто помнит, но ведь был момент, когда вы не могли забить чуть ли не два месяца подряд…

- Да, было и такое. Кажется, это была осень 1967 года. Но что тут сделаешь… Сам не могу найти ответа на вопрос, почему такое происходило со мной. Не мог найти его тогда, не могу и сейчас.

- В шестидесятые судьи «Спартак» не поддушивали?

- Нет. Хотя у нас во все времена существовала такая тенденция немного благоволить великим. Тот же Виктор Тихонов чуть что сразу начинал жаловаться, поднимал скандал. Ну и реагировать на то, что недоволен главный тренер национальной сборной, ведь как-то надо.

- Вас, как игрока, кажется, всегда возмущала несправедливость, если она шла от арбитра.

- Да. На льду я в игровом плане был человеком горячим, да и в словесном, бывало, тоже.

- Когда к вам в тройку пришел Евгений Зимин, быстро нашли общий язык?

- Практически сразу. Евгений Зимин – большой мастер, у него было всё для того, чтобы играть в нашем звене. Да и я, честно говоря, никогда не был жадным, не тянул одеяло на себя и всегда был готов сыграть на партнера. Зимин был очень скоростным игроком, с великолепной обводкой, ловкий, умеющий забить, прекрасно видящий поле. Поэтому получить такого партнера – счастье для тех, кто с ним играет. Пришлось, конечно, что-то подсказывать, потому как взаимопонимание на льду сразу, за несколько дней, возникнуть не может. Я с удовольствием вспоминаю те времена, когда мы с Евгением Владимировичем играли в одном звене.

- Какие-то странности за спартаковскими вратарями замечали. Все-таки поговаривают, что голкиперы – люди не от мира сего?

- Знаете, в свое время наш тренер Александр Игумнов сказал: «Ни один умный в ворота не встанет, посмотрите, с какой скоростью летит шайба». Но это надо знать Александра Ивановича, у него был такой грубоватый юмор. Что значит странности? Вот у меня были свои, о которых я уже рассказывал: с левой ноги шнуровать конек. Странный я человек или нет? Ну, в некоторой степени, да. Точно также и вратари. У нас в «Спартаке» во второй половине пятидесятых годов был вратарь… Вот какую бы шайбу он ни пропустил, всегда, выгребая её из сетки, кричал на весь стадион: «Кто дал бросить?» Это странность или нет? Как надо играть, чтоб не дать сопернику бросить? Это же невозможно.

- Есть какой-то матч в «Спартаке», который вы называете матчем на все времена, тот, который вы никогда не забудете?

- 1962-й год. Игра с ЦСКА 12 апреля. Нам нужна была либо ничья, либо победа, ведь если бы мы проиграли, нам светили дополнительные игры с «Динамо» и ЦСКА, поскольку в таком случае три команды набирали бы одинаковое количество очков. С этой точки зрения опять свою роль сыграло суеверие. Сколько уже прошло лет, а я до сих пор помню разговор с Новокрещеновым. Мы выиграли, через несколько дней встречаемся, и он говорит: «Слушай, я, уезжая на матч с ЦСКА, все вещи забрал из Серебряного Бора». Мы там жили перед матчами. Я отвечаю, что сделал тоже самое. Оказалось, все игроки забрали все свои вещи. Мол, всё, мы сюда больше не вернемся. Ну и был еще знаменитый матч с ЦСКА в 1969 году.

- Тогда Тарасов увел всю команду в раздевалку, протестуя против решения судей.

- Да. Это сейчас можно устроить видеопросмотр: судья засчитал, а команда просит просмотреть этот эпизод, и в случае ошибки, арбитр может отменить гол. А в те годы как ты докажешь, закончилось время или нет? Поэтому мы не то, чтобы спокойно отнеслись к демаршу Тарасова, просто посчитали, что это правильно: раз судья за столиком свистнул, что время закончилось – гола нет, меняемся воротами и начинаем с центра. Игру остановили минут на тридцать. Я во время паузы как-то приблизился к лавке армейцев, и кто-то из них крикнул: «А ты иди отсюда!». Ну я и ушел. Если поговорить с армейцами, они скажут: «Время не закончилось, мы правильно забили». А спросите спартаковцев – ответ будет иным.

- Кого из тех партнеров, с кем вы выходили на лед в шестидесятых и кого уже нет с нами, вам больше всего не хватает? С кем бы хотелось обняться, поговорить?

- В первую очередь, конечно, с братом – в декабре исполнилось 19 лет, как его нет с нами. С тем же Александром Рагулиным, с Кузькиным. У нас, у спартаковцев, вообще были тесные отношения с армейцами, когда мы приходили в сборную команду страны. У меня был близкий друг Дмитрий Китаев. Разница в возрасте была 10 дней и жили мы с ним в одном дворе, учились 10 лет в одном классе, вместе поступили в институт, вместе начали играть в команде мастеров. Затем на некоторое время наши пути разошлись, но в итоге он вернулся в «Спартак». Стал двукратным чемпионом Советского Союза. Дима был мне как второй брат. У наших дочерей разница в возрасте несколько месяцев, они выросли вместе и, кстати говоря, до сих пор дружат и ходят на хоккей.

- Это счастье, что вы всю жизнь играли в одной команде?

- Я как-то об этом не задумывался. Для меня в принципе не существовало другого общества, я в «Спартаке» с самого детства: сначала был болельщиком, потом сам в 1952-ом начал играть в хоккей с мячом во второй юношеской команде. Кстати, я в «шайбу»-то попал очень поздно, в восемнадцать лет. До этого возраста клюшку в руках не держал. Счастье ли всю жизнь играть в одной команде? Я ни о чем не жалею. Не каждому удается стать двукратным олимпийским чемпионом, много раз выигрывать чемпионат мира. Попробуйте сейчас, в современном спорте, два раза подряд выиграть Олимпиаду. Это же отрезок длинною в восемь лет! Сохранять себя в боевом состоянии на протяжении восьми лет чрезвычайно трудно. Но мне это удавалось.

- О чем мечтаете?

- О рыбалке всё время мечтаю, летом – особенно. Я, конечно, шучу. У меня всё благополучно в семье, я по-прежнему в хоккее, я публичный человек. Иногда это трудно, иногда помогает, но в принципе, я доволен своей судьбой.

Борис Майоров: Я ни о чем не жалею

Сегодня день рождения отмечает легендарный капитан сборной Советского Союза и московского «Спартака», двукратный олимпийский чемпион, шестикратный чемпион мира, трехкратный чемпион СССР в составе красно-белых Борис Майоров.

Хоккейный клуб «Спартак» от лица миллионов болельщиков поздравляет Бориса Александровича с днем рождения и желает прославленному форварду крепкого здоровья, оптимизма, семейного благополучия, успехов в работе и отличного настроения. Спасибо Вам за прекрасную игру в форме «Спартака»!

spartak.ru

Добавить комментарий

Оставить комментарий

Комментарии 1

EversoRОнлайн
#1 EversoR | 11 февраля 2017 11:55
Легенде Спартака Борису Майорову прежде всего здоровья, оптимизма и бодрости Духа!