Большое интервью с защитником «Спартака» Павлом Валентенко, которое будет здорово прочитать в последний день зимы.
Павел Валентенко пришел в «Спартак» в середине нынешнего сезона, чтобы укрепить линию защиты. И сразу стал одним из ключевых элементов в красно-белом пазлле. В большом интервью он рассказывает о своем детстве, об Алексее Черепанове, об своем опыте игры за океаном и том, кем бы стал если бы не пошел в хоккей.
- Не жалеете, что ушли из Омска? Все-таки в составе «Авангарда» вы бы гарантированно играли в плей-офф…
- Нет, ни о чем не жалею. Все что ни делается – к лучшему, я рад, что оказался в «Спартаке».
- Какой матч из тех, что вы провели за «Спартак», по праву считаете лучшим?
- Домашняя игра с Уфой – команда сыграла очень здорово. С этой же командой мы неплохо сыграли и на выезде. Я ведь сыграл совсем немного, но все эти игры запомнились тем, что «Спартак» был как единый кулак: защита выполняла свою задачу, нападение – свою.
- На вашей памяти были моменты подобные шайбе в ворота магнитогорского «Металлурга» за сотые секунды до сирены?
- Конечно, нет. Это очень интересный случай. Я потом смотрел повтор этого момента, где внизу экрана шел обратный отсчет… Действительно доли секунды… Здорово получилось. Это лишний раз говорит о том, что игра продолжается все 60 минут.
- Как вы встретили Новый год?
- Летал к себе на родину в Нижнекамск, отмечал праздник в узком кругу семьи.
- Когда-нибудь приходилось тренироваться уже первого января?
- Да, когда я был в «Динамо». Первый матч в новом году должен был пройти уже 3 января на выезде против «Югры», поэтому первого января мы собрались, а второго улетели в Ханты-Мансийск. Но с нашей работой я уже смирился, что у нас многое не как у обычных людей. Ко всему нужно быть готовым, у нас режим, и мы его соблюдаем. В таких тренировках ничего страшного нет.
- На Новый год могли себе позволить что-то кроме шампанского?
- Вина выпил и всё. Особо не расслабишься, ведь иначе потом тяжело набирать форму.
- Вы родились в Нижнекамске. Родители, как и многие в городе, работали на комбинате?
- Как раз нет. Мой папа украинец, родом из Донецка, а в Нижнекамск попал по распределению. Он был пожарным, его отправили на практику в Татарстан, там он встретил маму и остался жить.
- Как вы воспринимаете все, что сейчас происходит в Донбассе?
- Когда все это началось, казалось, эти события – временно, но все так затянулось… Это страшно для меня. У нас там живут родственниками, мы регулярно с ними созваниваемся, в какой-то момент им пришлось уехать из города… Очень жаль, что наш родственный народ коснулись такие события.
- Ваши родные находились в эпицентре событий, видели войну?
- Тетя видела, как разбомбили завод, где она работала, сидя дома, слышала выстрелы…
- Как думаете, там всё наладится?
- Очень хочется верить в это. Очень жаль мирных ни в чем неповинных людей, которые страдают из-за политики. К сожалению, когда это закончится не знает никто, разве что там, «наверху».
- Получается, ваши родители не имели никакого отношения к спорту?
- В пожарной части, где работал отец, проходили спортивные соревнования, но профессионально спортом он не занимался. Хотя папа получил КМС по лыжам, вообще был очень спортивно развитым человеком. В принципе, можно сказать, что именно благодаря лыжам я и попал в хоккей… Отец научил меня кататься на них, и в первом классе я выиграл соревнования между школами. Учительница после этого спросила, не хочу ли я попробовать себя в хоккее. Я загорелся, пришел в ледовый дворец… Мой 1997 год тренировался с пяти лет, в группе было 40-50 человек. Тренер сказал: «У меня все места заняты»… А папа у меня человек военный, подошел к нему и говорит: «Тебе жалко что ли? Дай пацану попробовать». В итоге мне дали коньки на два размера больше, я пыхтел-пыхтел - и выкарабкался, попал в команду.
- Получается поставить вас на коньки было преимущественно папиной идеей?
- Нет. Он просто с детства развивал во мне интерес к спорту. Летом – всегда футбол, зимой – лыжи. Хоккей был для него немного далек, все-таки он с Украины, где этот вид спорта не очень развит. Отец дал мне хороший толчок в плане характера, ведь не каждый выдержит вставать на тренировки в 5 утра или идти во дворец в 11 вечера…
- И такое было?
- Да. Я помню во дворце еще не было крыши, и родители сами чистили нам лед.
- Работа вашего отца связана с риском для жизни. Опасные моменты в его карьере случались?
- Конечно. До пенсии он отработал 30 лет. Я в детстве всегда встречал его с работы со словами: «Ну что, пап, сегодня был пожар?» (смеется). На что он отвечал: «Сегодня, слава богу, нет, сынок». Хотя, случалось всякое: и товарищи погибали… Они обслуживали огромный нефтехимический завод, риск и ответственность сумасшедшие.
- Форма пожарная вам в детстве нравилась?
- Да, к нему в часть ездил, каску примерял…
- Ваше детство пришлось на середину 90-х, успели почувствовать тяжелые для страны времена?
- Конечно. В семье были определенные трудности, и я ощутил их на себе. Не буду вдаваться в подробности, главное – мы из них выкарабкались и достойно вышли из всего этого единым целым. В целом, я благодарен тому времени, ведь оно закаляет. Ты вырастаешь и начинаешь много ценить, да и семью это сплачивает, идет проверка, насколько мы – одно целое…
- Вы ведь застали в Нижнекамске старый ледовый дворец…
- Верно. Кстати, мне этот дворец нравится, в нем, как и в Сокольниках, очень хорошо дышится и более жесткий лед. Во многих современных дворцах очень душно и тяжело играть…
- В Нижнекамске в 90-е не страшно было вечером на улицу выходить?
- Думаю, подобное было не только в Нижнекамске, во многих городах. Были группировки, но как-то справились со всем этим, слава богу, без серьезных происшествий. В детстве, конечно, драки были один на один, но ни в какую группировку я не входил, держался стороной всего «уличного», жил по своему распорядку - «школа-тренировка-дом». Отец не давал нам с братом расслабиться.
- В школу любили ходить?
- До девятого класса нормально к ней относился, было интересно, отец даже ругал за тройки – я поэтому отличником был до поры до времени. А после девятого начал привлекаться во вторую команду, на школу времени практически не оставалось. А потом все как-то само собой разрешилось… Стал троечником - выбрал хоккей своей основной профессией. Ни о чем не жалею, да и дураком себя не считаю.
- За молодежным чемпионатом мира следили?
- Матчи в группе не видел, удалось посмотреть только матч с американцами. Ребята – молодцы! Это была такая принципиальная игра – из-за политики в прессе всё здорово раздули, якобы между нашими странами идет холодная война. Рад, что ребята наказали тренера сборной США за его высказывания перед матчем, респект им за это.
- Каким вспоминается ваш чемпионат мира?
- Воспоминания самые положительные, было здорово. В нашем 1987-м году не было таких звезд как в 1986-м и 1985-м… На нас не возлагали больших надежд, а мы тем не менее выступили очень достойно – проиграли лишь канадцам в финале со счетом 2:4. У меня Леша Черепанов был соседом по комнате, мы месяц прожили вначале на сборах, потом вместе уже на чемпионате мира. Он – мегачеловек, такой позитивный парень что на льду, что вне его. Мы всегда отлично проводили время. То, что с ним произошло, стало для всех огромной трагедией. У меня был шок… Я тогда играл в Канаде в фарм-клубе «Монреаля». Леши не стало за неделю до моего дня рождения, и у меня сразу появились мысли вернуться в Россию – у родителей, особенно у мамы, в голову полезли плохие мысли. В такие моменты хочется быть поближе к семье, поэтому я вернулся.
- Финал с Канадой стал для вас разочарованием?
- Да, было обидно. Но сейчас, спустя столько времени, понимаешь, что тогда мы сделали всё, что могли, и нам не стыдно смотреть в глазам людям и друг другу. Сыграли достойно, ведь у канадцев была действительно сильная команда – многие сейчас состоявшиеся звезды в НХЛ. Лешка Черепанов здорово сыграл в том чемпионате, много забивал, плюс ко всему он ведь был на два года младше всех, играл в маске.
- Могли представить, что из Семена Варламова получится голкипер такого высокого уровня?
- Да, мы с Сёмой вообще знакомы с самых ранних лет. Он на год младше меня, но всегда играл за 87-й год. Мы вместе выступали и за сборную Поволжья. Мне кажется, наш тренер в нем сразу рассмотрел талант. Сёма был очень работоспособным с самых ранних лет, поэтому неудивительно, что сейчас он один из лучших вратарей НХЛ.
- Серебряная медаль жива?
- Конечно. В Нижнекамске хранится дома у родителей в моем мини-музее (смеется).
- Вы поиграли в АХЛ, но вас так ни разу и не подняли «наверх». Не жалеете о том времени?
- Никогда в жизни ни о чем не жалею. Жизнь в Америке стала для меня очень хорошей школой как для хоккеиста, так и просто для человека. Ведь в 18 лет уезжать из дома в другую страну – своеобразная проверка для тебя самого, как ты все это выдержишь. Поначалу было очень сложно: ты не знаешь языка, игра совершенно другая, и у тебя многое не получается… Иногда опускались руки, в голову лезли мысли, чтобы вернуться домой и спокойно играть там, но в силу своего характера, воспитания я не сдался, и отыграл в АХЛ три года. Обидно, что не дали шанса и ни разу не подняли в НХЛ, но никого в этом не виню, здесь есть и моя вина. В НХЛ есть люди с односторонним контрактом, и их никуда не денешь… В результате получилось, что мне в составе просто не нашлось места, но, повторюсь, я ни о чем не жалею.
- Кроме незнания языка, что стало для вас самым тяжелым на первых порах?
- Маленькая коробка. Плюс хоккей там намного быстрее, очень много силовой борьбы, но она мне всегда импонировала, поэтому для адаптации мне понадобилось всего игр 10-15.
- А в бытовом плане?
- Мне повезло, что первую половину сезона со мной жил Серега Костицын, мы снимали квартиру. Он умел готовить, поэтому было попроще: и русскоговорящий в команде есть, и готовит здорово (смеется). Конечно, приехав туда, я мог сказать какие-то элементарные вещи на английском, объяснить «на пальцах». Потом команда наняла нам учителя английского, я учил язык три или четыре месяца и здорово прибавил.
- На деньги, которые платили в АХЛ, можно было жить? Экономить приходилось?
- Когда ты один, без семьи – можно жить. Смотря у кого какие предпочтения, но мне хватало. А когда уже в мой второй отъезд в АХЛ у меня появилась семья, а потом родился ребенок – конечно, было сложно, совершенно другие затраты. Мне было 24, когда поступило хорошее предложение из России, мы с женой все обсудили, взвесили и решили вернуться на родину.
- Джон Торторелла дал вам прозвище «танк», почему?
- У меня такой стиль игры, который подразумевает силовую борьбу, я люблю ловить на себя шайбы. И однажды мне довольно сильно прилетело шайбой, а я продолжил играть – после этого Торторелла так меня и прозвал. В команде прижилось, и все стали звать меня «танком».
- Никогда не было страшно ложиться под шайбу?
- Один раз на тренировке шайба сломала мне лицевую кость – было мягко говоря неприятно. Но, наверное, у меня понижен болевой порог: в игре адреналин и тестостерон смешиваются, и я не так сильно чувствую боль, как после игры. Но никогда не отступлю от такого стиля игры, считаю, это – большая помощь команде.
- Перелом лицевой кости – самая страшная травма в вашей карьере?
- Если учитывать, что я ловлю на себя шайбы – да. Еще ломал ребра… Лицо – неприятно, заживает потом долго. Приходилось есть практически одни каши и супы (смеется). Но были и посерьезней травмы.
- В «Торпедо» вы работали со Скудрой, об его эмоциональности ходят легенды…
- Поначалу, конечно, было непросто. У меня сложный характер, у Скудры – тоже. Но со временем всё стало нормально, притерлись, хотя бывали рабочие моменты, когда я не мог промолчать. Ведь не бывает слишком мягких тренеров, а эмоциональность Скудры и вовсе может выдержать не каждый.
- Чем обычно занимаетесь в свой законный выходной?
- Люблю проводить время с семьей. Если получается, ходим с женой в кино – люблю такой досуг. Вот не так давно в прокате был русский фильм «Любовь без границ» - посмотрели его с супругой, нам понравилось: позитивный легкий фильм, посмеялись. Еще очень зацепил фильм «Боец» - как будто сам в нем поучаствовал.
- Кто ваш лучший друг в хоккейном мире?
- У меня их несколько: Володя Денисов, Володя Малевич, Леша Семенов, Рома Людучин. Ох, сейчас точно кого-нибудь забуду – обидятся (смеется). Еще Саша Логинов – мы с ним играли в паре на молодежном чемпионате мира, с тех пор дружим, ездим отдыхать семьями.
- Если бы не хоккей, кем бы вы стали?
- Военным. Очень уважаю этих людей, мне импонируют те, кто отдает себя во благо страны.
spartak.ru
Комментарии 1