В третьей, заключительной части интервью Виктор Понедельник рассказал, как сборная СССР праздновала победу на ЧЕ-1960, как ее встретили дома и как команда слетала в Аргентину на матч, после которого полицейские срывали с игроков форму на сувениры.
Виктор Понедельник: Старостин говорил, что первый чемпион запомнится всем (1 часть)
Виктор Понедельник: И тут Старостин крикнул: «Карфаген будет разбит!» (2 часть)
«НАДО БЕЖАТЬ КРУГ ПОЧЕТА, А МЫ ЕЛЕ ХОДИМ»
– Итак, вы – чемпионы Европы. Что было дальше?
– Кубок вручали после игры, а медали – на Эйфелевой башне в ресторане. Надо было круг почета пробежать, а мы не можем, еле-еле ходим. И нам Качалин со Старостиным говорят: «Ну ребят, ну надо, давайте». И Игорь Нетто стал не по дорожкам бежать, а по полю, срезая углы, чтобы сделать этот круг. В раздевалку пришли все готовые, легли в кресла, никто встать не может, никто даже мыться не идет. Зашел посол со свитой, поздравил. Мы лежим, молчим. Потом все из раздевалки ушли, Гавриил Дмитриевич и Андрей Петрович заходят, и Старостин говорит: «Ребята, сегодня будет шикарный ужин, мы все разрешаем, все напитки, какие есть. Отдаем вам Париж на разграбление».
Лежим, не можем подняться, тут заходит доктор… Перед матчем, когда Гавриил Дмитриевич закончил объявлять составы и дал короткую установку, он по традиции обратился к врачу – нет ли у него замечаний, все ли здоровы. Наш доктор Алекссев замечательный был человек, у него был такой тоненький голосок, и мы его звали бакалавром. Он и отвечает: «Разрешите сказать, я знаю, кто сегодня решающий мяч забьет. Это Витя Понедельник». Все остолбенели, потом восприняли как шутку, а Лев Иванович встал, громадный кулак в перчатке ему показал и сказал: «Ну, бакалавр, если ты не угадаешь, что Витя забьет, мы тебе потом темную в раздевалку устроим». Ну, и после всего этого пошли на поле и забыли об этом… И вдруг, когда мы уже лежим после матча, раздается тоненький голос доктора: «Гавриил Дмитриевич, Лев Иваныч, что я вам говорил? Кто забьет гол сегодня?» И все как расхохотались, и усталость стала проходить, все пошли в душ и одеваться. Потом все ребята вспоминали эту историю с нашим бакалавром.
– Слушая вас, я понимаю, что большую роль в победе сыграла атмосфера в коллективе.
– Да, безусловно. Причем в команде, вы не забывайте, был такой человек, как Валентин Бубукин, у которого анекдоты буквально извергались из души. Я даже не знаю, сколько тысяч анекдотов у него было в голове. Этот человек в любой момент мог рассмешить, рассказывая по десять-пятнадцать анекдотов подряд. Володя Кесарев не мог смотреть на Бубукина, потому что Валя всегда свои рассказы мимикой сопровождал. И один раз был такой случай. Начинается установка, и вдруг Кесарев начинает хохотать, сползая со стула. Все тоже смеются, понимают – это, значит, Бубукин что-то сделал. Что тут делать? Гавриил Дмитриевич берет два стула, ставит их друг другу спинками, на один сажает Бубукина, а на другой – Кесарева, чтобы они друг друга не видели. И такая обстановка, конечно, придавала особые силы. Все ребята друг другу доверяли и знали, если что случится на поле, то тебе в любой момент придут на помощь.
– Как гуляли по ночному Парижу?
– Мы себе даже не представляли, что такое ночной Париж, когда везде гремит музыка, свет играет, фейерверки. Мы были с французами, везде все открыто: бары, маленькие ресторанчики. Идем, все нас видят, окружают, подходят, спрашивают, и когда узнают, что это советская команда, которая два часа тому назад стала чемпионом, то сразу начинают приглашать, угощают. Мы заходим в бар – кто пиво, кто вино, кто коньяк. И так мы шли сначала в одну сторону Елисейских полей, потом перешли возле арки и пошли наверх по другой стороне. И везде люди, везде фейерверки, какие-то рекламы, мы такое видели впервые в жизни. Везде все горит, все крутится, какие-то фигуры выскакивают, везде идут по тротуарам рекламщики, у них что-то на голове горит, мы пугаемся, а это специально сделанные приспособления типа факелов. И как днем все видно, люди везде гуляют, веселятся. Незабываемые моменты.
«БЕРНАБЕУ ПРЕДЛАГАЛ КОНТРАКТЫ ЯШИНУ, ИВАНОВУ, НЕТТО, МЕТРЕВЕЛИ И МНЕ»
– На вручении медалей вам и некоторым другим игрокам владелец «Реала» предлагал контракты. Не возникло тогда желания попробовать себя в «Королевском клубе»?
– Нам тогда запрещали даже думать об этом, не то, что говорить вслух. Он подошел к нашему столику, и переводчица сказала, что сеньор Бернабеу предлагает контракты Яшину, Иванову, Нетто, Метревели и мне. А Льву Ивановичу вообще дал контракт и сказал: «Пусть он подумает в Москве и впишет такую сумму, какую хочет». Для нашего замруководителя полковника КГБ это был удар. Ну, Бернабеу улыбнулся после своих слов и сказал: «Я, конечно, знаю, господа, у вас заключены контракты с вашими клубами. Но я сделал свое предложение, а вы в Москве все обдумайте. Я вас всегда жду». И здесь подскочил полковник КГБ: «Господин Бернабеу, вы уважаемый человек во всем мире, но вы же знаете, что советские футболисты и спортсмены не продаются, у них долгосрочные контракты до конца карьеры». Мы все это слушали, еле сдерживая смех, но надо было сдерживаться, а рядом сидели югославы и чехи, которые заняли третье место, – они же русский язык более или менее знают, и вот они стали улыбаться и между собой обсуждать. А после того, как вручили медали, Бубукин встал и сказал: «Все, братушки, давайте брататься». И все: «Братушки, братушки». Ну и стали к нам подходить, смотреть и щупать золотые медали, потом переходить от столика к столику.
– Тогда же их получали только те, кто играл на поле.
– Да. Когда было 40-летие победы на Кубке Европы, Никита Павлович через своих друзей обратился в Монетный двор, и там сделали золотые медали всем тем, кто был в запасе, и Володе Кесареву, у которого в Марселе приступ аппендицита случился. Это было жесточайшее правило, и оно никому не нравилось. Тем не менее с ним пришлось играть и на втором чемпионате Европы.
– Как встречали в Москве?
– В Москве очень тепло встречали, людей много приехало. Но больше всего поразил тот факт, что за каждым из нас из Кремлевского гаража прислали машину, и всех повезли в «Лужники». Ну, и когда приехали, там играли «Спартак» и «Локомотив». Кстати, Володя Маслаченко вместе с несколькими ребятами сразу с самолета вышли играть на поле.
В «Лужниках» нам сказали пройти круг почета, но только пешком, чтобы люди могли разглядеть. И мы в спортивных костюмах с букетами шли строем за Игорем Нетто. В раздевалках нас еще раз поздравили, и на этих же машинах обратно в аэропорт Внуково повезли, потому что самолеты в Ростов и Тбилиси только оттуда вылетали. И так как нам не дали в «Лужниках» шампанского выпить, просто забыли принести, мы уже в аэропорту отметили. А потом громадная толпа меня встречала в Ростове: люди подняли на руки и прямо до машины от самолета донесли. Ощущения незабываемые.
– Югославам Тито за победу посулил большие премиальные, а вам что обещали?
– Он пообещал им участки земли, дома, машины и соответствующие суммы в долларах. А нам выдали по 200 долларов. Более старшие ребята после этого подняли шум (мы, молодые, в это дело не вмешивались), говорили: «Как же так, мы здесь ничего для своих семей купить не сможем». А с нами был руководитель делегации – зампредседателя Спорткомитета СССР, его фамилии не помню, но в принципе хороший человек. Он сказал: «Я даю вам слово, что сделаю все, чтобы вам заплатили большие деньги за эту победу, но в рублях». Потому что такой статьи даже не предусматривалось – думаю, в Спорткомитете никто и не предполагал, что мы станем чемпионами Европы. Может, только в Федерации футбола верили, потому что они видели нас и приезжали на сборы. Мы прилетели в Москву, но что, неужели вспомнили про премиальные? Нет, конечно! Мы же молодые, нам побыстрее к семьям, к детям, к своим командам, потому что чемпионат-то в разгаре был. В общем, об этом даже никто и не думал.
Потом как-то приехали на сборы, когда команду уже Бесков возглавлял, и Констанин Иванович затеял этот разговор и шутливо спросил: «Ну, и сколько же вам заплатили за первый чемпионат Европы?». Он еще всегда говорил, что мы будем чемпионами и второго Кубка Европы, всегда так утвердительно говорил, что мы сами верили. Ну, до финала-то довел. Если бы сейчас сборная до финала дошла, то всем бы Героя России дали, а Бескова тогда выгнали с работы.
– Как изменилась ваша жизнь после того гола и победы на Кубке Европы?
– Ну как она могла измениться? Надо было продолжать играть за свой клуб и сборную. Все было нормально, единственное что, когда объявляли фамилию на стадионах, народ вставал и аплодировал. Никакого повышенного внимания не было. Ну а что могло быть? Прибавить в зарплате не могли, потому что все получали ставку в 300 рублей, как и сборники СССР во всех видах спорта.
«ПОСЛЕ ИГРЫ С АРГЕНТИНОЙ ПОЛИЦИЯ СРЫВАЛА С НАС МАЙКИ»
– После Кубка Европы у вас было турне по Южной Америке и выдающийся матч с Аргентиной.
– В том матче сборная СССР сыграла так, как никто не ожидал. Перед нами ровно за неделю играла сборная Испании во главе с Ди Стефано, выходцем из Аргентины, который выступал за «Реал Мадрид», и они уступили со счетом 0:2. Ни разу ни одна европейская сборная не побеждала аргентинцев у них дома. К тому же, там была тяжелая обстановка для советского посольства. То стреляли в посольских работников, то бросали во двор посольства гранаты. Туда же миллион фашистов иммигрировал, у них там целые городки были, в которые никто из местных властей не мог попасть, и они, конечно, все время устраивали провокации.
Когда мы улетали, нас вызывали в отдел пропаганды ЦК, и попросили сыграть там. Не говорили, чтобы победить с крупным счетом, а просто достойно сыграть, потому что в Аргентине аховая обстановка.
– Вас же еще, наверное, и болельщики встретили недружелюбно…
– Нет, болельщики как раз встретили достойно. Аплодировали – не так, как своей сборной, но аплодировали, потому что впервые в глаза видели русских. А вот аргентинские игроки в интервью много чего наговорили. Гавриил Дмитриевич и Андрей Петрович сделали подборку газетных заголовков: один говорил, что выиграют со счетом 5:1, другой – 4:0 и так далее. Писали, что в Москве по улицам медведи ходят… Так везде про нас говорили, тогда этих баек по Аргентине много ходило, туда же из наших никто не приезжал, никого не выпускали. Андрей Петрович через переводчика прочитал нам все эти газетные заголовки, не стал более ничего говорить, и нам этого было достаточно, чтобы настроиться на игру.
Ну, а когда она началась, их игрок Санфилиппо, который тогда высоко котировался на континенте, действительно создал несколько моментов серьезных. Однако Лев Иваныч божественно сыграл, и когда первая волна давления схлынула, мы стали свободнее себя чувствовать. Начали проводить контратаки, создавать острые моменты. Публика менялась на глазах, они видели, что русские тоже умеют играть в футбол. Получилось так, что Миша Месхи прошел по левому флангу и сделал свой знаменитый финт, который до сих никто никак не может повторить, а после этого дал пас мне. А мяч получился с подкруткой, и я, не входя в штрафную, пробил с внешней стороной стопы в дальний угол. И так получилось, что вращения совпали, и мяч эффектно влетел в дальнюю девятку, и все! Стадион замер, люди ничего понять не могут. Если бы муха пролетела, то наверняка слышно было бы. Все в недоумении, проходит какое-то мгновение, и вдруг все встают и начинают аплодировать.
– А что потом?
– Потом Слава Метревели по правому краю двоих или троих на скорости обыграл и сделал передачу. Я ринулся немного дальше, но чувствую, пробегаю мяч. Думал, что Валя Иванов будет замыкать атаку, а смотрю, мяч неожиданно начинает опускаться, и я, уже поворачиваясь спиной к воротам, в прыжке достаю этот мяч и посылаю его в противоположный угол. Он перелетает через защитников, они же столпились и закрыли обзор вратарю Роме, он даже не видел, что мяч в сетку залетел. Народ заревел, он встает, ничего не понимает, спрашивают у своих, мол, чего трибуны орут, а те ему показывают, смотри, у тебя мяч в сетке. Он за голову схватился, а потом взял и выбил этот мяч к центру поля. И после этого народ до перерыва уже не садился.
Во втором тайме тоже моменты были, но уже больше позиционная игра началась. Нельзя сказать, что мы отошли, моменты были и у меня, и у Иванова, и у Бубукина. Потом только в конце матча случился неприятный эпизод. Лев Иваныч достал мяч в прыжке, а их левый крайний, хулиганье, до этого несколько раз пытавшийся Яшина ударить, сымитировал так, что поскользнулся и ударил Льва Ивановича прямо по голове. Вместо него Володя Маслаченко вышел, а Яшина унесли в раздевалку.
– В общем, победили вы.
– Да. Заканчивается игра, и вдруг я слышу истошный крик славы Метревели: «Витя, давай быстрее». На этом стадионе был ров в четыре метра пустой без воды, а после него – ряд колючей проволоки (это у них так на всех стадионах было), и мы смотрим – люди с трибун понеслись, стали бросаться на эту проволоку, как-то перелезать и бежать к нам. Хватали за майки и трусы и срывали. Кто успел, заскочил в выдвигающийся тоннельчик, который вел в раздевалки. Мы отдышались, дождались всех, полицейские закрыли двери и вроде бы пошли нас сопровождать. И вдруг без слов начали с нас срывать майки и трусы и рвать их на сувениры – хорошо, что мы в плавках были. Все это запечатлели фотокорреспонденты.
– Что было после игры?
– На следующий день у посла был организован большой прием. Он выступил со слезами на глазах и сказал: «Ребята, вы не представляете, что вы сделали! Теперь к нашему к посольству или работнику никто не подойдет и близко – аргентинские болельщики его сами разорвут на куски. Вы сделали больше, чем любая делегация, которая сюда приезжала». После банкета кто-то достал их важную политическую газету и на первой полосе был громадный снимок, на котором полицейский снимает с меня майку. А ниже подпись: «Как всегда, полицейские Буэнос-Айреса опоздали. Центрального нападающего сборной СССР надо было арестовать до матча». Вот такая история.
Леонид Шлыков
eurosport.ru
Комментарии 3