22 октября исполнилось бы 106 лет со дня рождения заслуженного мастера спорта Андрея Петровича Старостина — одного из четырех братьев легендарной семьи. А прожил он чуть более 80 лет, оставив яркий след в отечественном футболе, с которым был связан с детских лет и до последнего вздоха. Даже во время вынужденного перерыва — необоснованного ареста, закончившегося 11-летней ссылкой в далекий от родной Москвы Норильск, Андрей Петрович продолжал служить его величеству Футболу.
РОЖДЕНИЕ "СПАРТАКА"
По признанию самого Старостина, он прошел по жизни, шагая с мячом в ногах и в сердце. А начался этот долгий путь в 1922 году в московской команде МКС, куда в это же время из РГО перешли его старшие братья Николай и Александр. Затем были "Красная Пресня", "Пищевик", "Промкооперация" и "Дукат", пока в 1935 году не появился "Спартак" — преемник всех названных команд. А названа была новая команда "Спартаком" на семейном совете братьев Старостиных. На этот счет есть, правда, разные версии. По воспоминаниям Николая Петровича, такое название он предложил потому, что за 8 лет до этого в составе сборной ему довелось играть в Германии с рабочими — спортсменами из клуба "Спартак". Ему запомнилось прежде всего приветствие — вскинутая рука с твердо сжатым кулаком, как символ победы. По другой версии, высказанной уже Андреем Петровичем, новое общество назвали "Спартаком" потому, что при обсуждении этого вопроса кто-то обратил внимание на лежавшую на столике популярную тогда книгу Джованьолли о предводителе римских рабов. Так или иначе новую команду назвали "Спартаком", а ее первым капитаном стал Александр Старостин, которого позже сменил его брат Андрей, выводивший спартаковцев на поле до июня 1941 года.
До войны жизнь Старостиных, в том числе и Андрея Петровича, протекала хотя и не всегда спокойно, но довольно равномерно и последовательно, и они не сомневались в том, что так будет продолжаться и дальше. Однако неожиданно произошли два излома, которые сильно изменили судьбу всех братьев Старостиных. До этих потрясений они, как правило, сами принимали решения, но то, что случилось в июне 1941 и в марте 1942 годов, им было неподвластно: сначала, после того как на западных рубежах СССР разорвались бомбы и снаряды, началась Великая Отечественная война, а спустя 9 месяцев "снаряд" разорвался в семье Старостиных, разбросав братьев по разным уголкам огромной страны. Они были арестованы по обвинению в намерении уничтожить руководителей страны и в подготовке государственного переворота и отправлены по этапам, кто на север, кто на восток. Андрей Петрович оказался в заполярном Норильске, откуда вернулся в Москву только через 11 лет.
До марта 1942 года Андрей Старостин и его братья, благодаря умению играть в футбол, был обласканы всеобщим вниманием, поэтому неожиданный арест застал их врасплох. Только в Норильске Андрей стал приходить в себя. Более того, понял, что футбол, этот величайший божий дар, может спасти ему жизнь, сохранить веру в добро и справедливость. Попадая в подобные ситуации, люди, как правило, предаются воспоминаниям, а 36-летнему Андрею Старостину было что вспомнить. Тем не менее, по его же признанию, он старался меньше думать о том, что осталось позади. Он понимал, что воспоминания порой могут стать такой же опасностью, как и спуск с крутой горы по обледенелой тропинке, — под их тяжестью легко свалиться в психологическую пропасть. Но Андрей Петрович не впал в депрессию, он постоянно думал о будущем, о возвращении в большой футбол. И помогал ему в этом сам футбол — 9 лет Андрей Петрович тренировал местную команду "Динамо", выступавшую в первенстве Красноярского края, пока не пришел долгожданный день возвращения в Москву, где начался новый этап в его жизни.
В 48 лет Старостин, понятное дело, уже не мог вернуться на футбольное поле, но он стал одним из тех людей, без которых не проходят матчи. Много лет он был начальником сборной СССР, сидел на тренерской скамейке, внимательно следил за ходом игры и в зависимости от того, как развивались события, помогал тренерам принимать быстрые и верные решения — ведь за плечами Старостина было почти 20 лет игровой практики.
НОВАЯ СТРАНИЦА В СОВЕТСКОМ ФУТБОЛЕ
Приезд басков в СССР в 1937 году сыграл важную роль в истории нашего футбола, кардинально изменил тактику советских команд, сделав ее более совершенной. Дело в том, что до встреч со сборной Басконии в обороне у нас играли только 2 защитника и 3 полузащитника. Андрей Старостин отлично справлялся с ролью центрального полузащитника, умело разрушал чужие атаки и помогал организовывать игру в нападении. И вдруг ему пришлось переквалифицироваться: из полузащиты перейти в защиту. Вот что об этом эпизоде из жизни братьев Старостиных позже рассказал Николай Петрович: "У басков выделялся крепыш, центральный нападающий таранного типа Исидоре Лангара. Свои бомбардирские качества он отлично продемонстрировал в предыдущих матчах. Например, в канун нашей встречи баски обыграли динамовцев со счетом 7:4, и мы не могли оставить без внимания игру лидера сборной Басконии. На тренерском совете, который, кстати, я тогда возглавлял, мы решили отодвинуть центрального полузащитника, моего брата Андрея, в центр обороны, сделать из него третьего защитника. Но наше решение у Андрея вызвало негодование: почему, мол, мы хотим лишить его жизненного пространства? Но я попросил брата не горячиться, подумать, все хорошенько взвесить и сыграл на его самолюбии, сказав, что, кроме него, никто не обезвредит Лангару. В конце концов Андрей согласился с нами, сказав, что хотя он и любит играть на месте центрального полузащитника, но честь "Спартака" ему дороже".
Спартаковцы выиграли у басков со счетом 6:2. Но центральные защитники после этого появились и в других командах, и, как правило, это были рослые футболисты, крепкие, с горячим темпераментом, но холодной головой. Их обязанностью было выключать из игры центрфорвардов типа "танк".
Много лет спустя Андрей Петрович отлично справился и с новой для него ролью — ролью начальника сборной СССР. В этой должности он успешно проработал в общей сложности 6 лет и был причастен к выигрышам нашими футболистами золотых и серебряных медалей в чемпионатах Европы 1960 и 1964 годов. Но случались и осечки, как, например, в чемпионате Европы 1968 года. Тогда в полуфинальном матче с итальянцами, закончившемся вничью, победитель, а значит, финалист, выявлялся с помощью монетки, и капитан нашей сборной Альберт Шестернев не угадал "орла". А в итоге сборная СССР, проиграв следующую игру англичанам, заняла лишь 4-е место, что тогда считалось неудачей. Вот уж поистине: о времена, о нравы...
За долгие годы работы после возвращения из Норильска в разных должностях Андрей Петрович познакомился со многими футболистами, и никто из них ни одного плохого слова не сказал в адрес начальника команды. Это лишний раз подтвердил бывший центральный защитник "Торпедо" и сборной СССР Виктор Шустиков: "Андрей Петрович, несмотря на большую разницу в возрасте, с нами легко находил общий язык. Он умел вселять в нас уверенность. Он нам часто говорил, что футбол — игра коллективная и в одиночку успеха добиться очень трудно, а вот испортить дело может и один футболист, поэтому постоянно внушал нам, что в каждом матче мы должны играть по принципу: один за всех и все за одного. Думаю, что он вселял в нас уверенность потому, что сам очень верил в наши способности.
Память о любом человеке зависит, прежде всего, от того, что же он сделал в жизни, в первую очередь, для тех, кто его окружал. И не случайно судьба либо безнадежно быстро стирает следы одних, предавая их имена забвению, либо, наоборот, вписывает в Книгу вечности. Андрей Петрович Старостин ярко прожил 81 год, и в ней наверняка нашлась для него страница.
ОН БЫЛ ДУШОЙ ЛЮБОЙ КОМПАНИИ
У Андрея Петровича было много друзей. В любой компании он умел не просто находить со всеми — будь то артисты, политики или спортсмены — общий язык, но и, как правило, всегда оказываться в центре внимания. Двукратный чемпион страны по футболу Анатолий Коршунов был одним из лучших друзей семьи Старостиных, и неудивительно, что он часто встречался с Андреем Петровичем и во время работы в "Спартаке", и за семейным столом, когда братья собирались у Николая Петровича. Своими воспоминаниями о встречах с Андреем Петровичем делится Анатолий Коршунов.
— О братьях Старостиных я впервые услышал в 1953 году от своего брата Сергея, игравшего тогда еще в ВВС. Однажды он пришел с тренировки и сообщил, что из мест заключения возвращаются легендарные братья Старостины, хотя тогда я не знал, почему он назвал их легендарными. А впервые увидел Андрея Петровича случайно во время очередного матча на стадионе "Динамо", когда многие зрители нашей самой дешевой восточной трибуны неожиданно встали, обратив взоры в сторону соседней северной трибуны, и я услышал: "Пришел один из братьев Старостиных, правда, не знаем кто". А это был Андрей Петрович — высокий, статный, отлично сложенный мужчина. Позже, работая уже тренером в "Спартаке", я часто встречался с Андреем Петровичем по служебным делам. Он помогал команде решать все проблемы через ВЦСПС, горком партии, Моссовет. Нередко мы встречались с Андреем Петровичем и у его брата Николая Петровича, с которым я жил в одном подъезде. Кстати, когда у меня родился сын, "Спартак" выдал мне ордер на квартиру у Белорусского вокзала. Узнав об этом, Андрей Петрович посоветовал мне не торопиться с переездом на новую квартиру и порекомендовал поговорить на эту тему с его другом, известным артистом Михаилом Михайловичем Яншиным, проживавшим в том же доме. Я последовал совету Андрея Петровича, съездил к Яншину и убедился в том, что Старостин был прав — из-за шума жить в новой квартире было просто невозможно.
Но вернемся к застольям у Николая Петровича. Они случались часто по случаю дней рождения всей его огромной семьи. Сам хозяин квартиры ничего кроме чая не пил, а вот его братья, и прежде всего Андрей Петрович, не прочь были выпить лишнюю рюмку. Как правило, Николай Петрович первым уходил из-за стола в свою комнату, и тогда Андрей Петрович брал очередную бутылку и призывал "уничтожить" ее. Но нередко в этот момент открывалась дверь, и появлялся Николай Петрович в ночных тапочках, в трусах до колен и говорил только два слова: "Какого черта!" Братья тут же вставали и успокаивали хозяина: "Николай, мы пошли". Николай Петрович снова уходил к себе, а братья возвращались в гостиную, и Андрей Петрович командовал: "Ребята, еще не все выпито. Давайте по последней рюмочке".
Андрей обладал невероятным слогом и культурой речи. Я, например, ни разу не слышал от него нецензурных выражений, и самое крутое ругательство у него было "полный осел".
В конце 70-х годов "Спартак", как известно, возглавил динамовец Константин Иванович Бесков, и заслуга в этом, прежде всего, Андрея Петровича. Дело в том, что у начальника команды Николая Петровича на "Динамо" была аллергия, поскольку это общество имело и имеет отношение к организациям, которые в свое время репрессировали без вины всех братьев Старостиных. Но Андрей Петрович уговорил своего старшего брата пригласить Константина Ивановича, под руководством которого "Спартак" блистал 12 лет. Вот такой был Андрей Петрович — красавец, оратор, которого с большим интересом готовы были слушать люди разных возрастов и профессий. И не случайно он был, на мой взгляд, самым любимым из четырех братьев Старостиных.
Геннадий Ларчиков
