Старостины
Прошлой осенью мы нашли родную деревню братьев в Ярославской области – бывший Погост, а ныне Перелески, за Переславль-Залесским. Перед Евро-2012 спартаковские болельщики решили повторить маршрут уже с практической целью: на местном кладбище привести в порядок могилу отца братьев – Петра Ивановича Старостина.
СТАРОСТИНЫ – КАК… ГАГАРИН
Так часто бывает: собирались ехать чуть ли не на автобусе, а в итоге выехали на легковушке. Болельщиков трое – водила Саша, Аня и Света. Плюс двое из «ССФ» на подхвате – сочинитель и фотограф.
После мучений на МКАД (несмотря на ранний час!) вырываемся на простор.
– Ребята, встать в пять утра, ехать к черту на куличики… Вам что, больше всех надо?!
– Почему нет, – говорит Саша. – Даже интересно для общего развития…
– Это наша история, – вторит Аня. – Поехать убрать могилу такого человека согласился бы любой болельщик!
– Наверное, молодые болельщики «Спартака» о братьях ничего не знают…
– Знают! – уверен Саша. – Фамилия Старостиных в футболе – это как…
– Как Гагарин – в космосе! – помогает ему Аня и начинает сыпать сведениями о семействе. На устах все: четыре брата, две сестры, отец, знатный егерь, умерший от тифа… – Но ведь футбол-то Петр Иванович не любил. Время было такое… тяжелое, надо было содержать семью, заниматься делом, а не мяч гонять…
СТАРОСТИНОВКА?
– Да, обширные у тебя познания, – удивляюсь я. – Побольше, наверное, чем у игроков… А уж легионеры наверняка не знают ни Старостиных, ни…
– Это уже задача клуба – посвящать в свою историю, может, какую-то лекцию им прочитать. В любой уважающей себя фирме, прежде чем примут на работу, на собеседовании нужно рассказать о компании и ее истории… Обязательно нужно сводить иностранного игрока в музей – есть такой в Тарасовке.
– Музей?
– Ну да! И на новом стадионе в Тушине обязательно будет музей. А стадион будет, я слышала, имени Николая Старостина. Есть еще задумка: назвать каждую трибуну не А, Б, С, Д, а именами братьев – трибуна Николая, Андрея…
– Это будет единственный из новых стадионов не в честь какой-то фирмы – РЖД, ВТБ, – смеется Саша, – а в честь человека.
– А не замутить ли… переименование деревни? – говорю то ли в шутку, то ли всерьез (а чем черт ни шутит!). – Ведь Перелески – не исконное название. Погост в Перелески переименовали перед Олимпиадой-1980 – слишком мрачно звучало…
– Старостиновка? – тут же предлагает Саша.
– Деревня имени братьев Старостиных…
– Нет. Так деревни не называют. Вот если колхоз… А туда ли мы едем? – запаниковал наш водитель. – Почему нет ни одного указателя на Переславль?
ДОМ-МУЗЕЙ
В Переславле-Залесском в хозяйственном ларьке покупаем перчатки, краску и кисточку. В деревне получаем лопату (договорился заранее) от Александра Михайловича Филатова (имеет отношение к Старостиным, но не кровное). Но вот и кровная двоюродная племянница братьев – Людмила Степановна Филатова после дежурства в больнице подъезжает на автобусе вместе с троюродной сестрой – Лидией Васильевной Васильевой.
Все родственники в сборе? Нет, полный сбор будет на кладбище: сегодня, оказывается, день поминовения родственников. Ей богу, есть Бог на небе! Без всяких консультаций с календарем приехали в тот день, какой надо!
– Сейчас кошек покормлю – и поедем, – говорит Филатова, ускоряясь к дому.
Но перед поездкой на кладбище заходим в дом-музей, то есть в дом, который мог стать таковым, там жило все семейство. Хотя, воскресни отец, тут же снова бы и умер от ужаса. Что сделали, поганцы! Половина дома снесена, окна заколочены, дверь – нараспашку… Но воровать нечего – валяется только сапог да подшивка роман-газеты… Полистал – и прочь на свежий воздух!
МОГИЛА НА ДВОИХ
– Кто половину дома оттяпал? – спрашиваю Филатову (кошки уже накормлены).
– Когда Алексей Степанович (дядя братьев) умер в 1970‑м, его родственники очень дешево продали дом колхозу – не имели право продавать на сторону… Колхоз, наверное, и сломал… Там были сени огромные, две горницы… Потом дом выкупил какой-то бизнесмен. Станки поставил, доски пилил… А теперь даже не знаю, кто хозяин. Будет стоять, пока не развалится. В нем наверняка кто-то прописан. Вот у тети Груши с десяток прописано приезжих разных…
Дом тети Груши (тетя братьев, лежит под одним с Петром Ивановичем крестом) – в двухстах метрах от дома-музея, почти завалился, опираясь только на фасад, – похож на пса с перебитыми задними ногами, из последних сил стоящего на передних.
– Петра Ивановича так все любили, что тетя Груша попросила положить ее с ним рядом, – рассказывает Филатова. – Муж ее пропал без вести в войну, пенсии не было, так братья сами платили ей пенсию до самой ее смерти.
– Когда тетя Груша умерла, Николай Петрович не смог приехать, но прислал деньги на похороны, – добавляет Васильева.
ЗАВТРА – ТРОИЦА
Сначала идем в церковь – там крестили Старостиных. Теперь им же там будем ставить свечки. Церковь XVIII века во имя святителя и чудотворца Николая видать за тридевять земель – высоченная, к тому же стоит на холме.
Служба уже закончилась. Прихожанки в платках носят охапками и разбрасывают по всей церкви скошенную траву. Как новогодние елки, стоят перед алтарем свежесрубленные молоденькие березки – завтра Троица, так положено… Из окошечка под сводом косо торчит солнечный столб, упираясь, как балка, в святой лик на стене. Стоит огромный животворящий крест, в сундуке ждет своего часа плащаница…
– Не разграбили большевики, – до сих пор удивляясь, говорит Филатова.
Батюшка Андрей оказывается под стать храму – стройный, улыбающийся, с кудрявой бородой.
– Вот, батюшка, приехали на могилу Петра Ивановича – отца знаменитых Старостиных. Слышали про таких футболистов?
– Нет, я футболом не интересуюсь, некогда. Теперь буду знать, – улыбается батюшка. Мне хочется сказать что-нибудь доброе этому улыбчивому человеку.
– Хорошее у вас кладбище. Сто лет могила существует, и все на месте…
– Вот такой у нас народ – не вандалы.
– Но мраморную плиту раскололи, – вставляет шпильку местному народу Васильева. Плиту братья поставили на могилу отца в 1970‑х. Через год нашли рядом – расколота…
– Не думаю, что хулиганы, – выступает в защиту народа Филатова. – Кому-то просто понадобилась. А когда снимали, раскололась…
– Да, наверное, на хозяйственные нужды хотели взять, – все так же улыбается батюшка Андрей.
ФУТБОЛИСТЫ НА… ДЕРЕВЕ
Крест Петра Ивановича еле виден в зарослях. Крест породистый (как и лежащий под ним человек – не чета нынешним) – литой, чугунный, с приколоченным Христом… Смотрится солидно среди торчащих вокруг типовых работы колхозной артели.
Вокруг одного из таких стандартных крестов суетятся две женщины. Оказывается, тоже родственницы Старостиных.
– У вас тут, вижу, половина кладбища – родственники.
– Да, – отвечают хором. – Это все наши могилки.
И Филатова начинает перечислять, показывая туда-сюда: вон там – двоюродные сестры, вон там – дяди…
– Наше генеалогическое дерево в Книгу рекордов Гиннесса занесено, – говорит Таня (веточка этого самого дерева). – Наш летописец Андрей Лавров семь лет собирал данные. Тысяча семьсот человек!
– Академик Сахаров – наш родственник, министр Лавров – тоже. И конструктор Королев, – сообщает Васильева.
На следующий день я позвоню из Москвы летописцу Лаврову.
– Академик Сахаров действительно родственник братьям Старостиным?
– Нет. Но среди наших есть физик-ядерщик, кстати, хороший знакомый академика. Вот слух и пошел…
– А футболистов в вашем дереве много?
– Много! Одна сестра братьев – Клавдия Петровна трижды выходила замуж, и каждый раз – за футболиста! Сначала – за Виктора Прокофьева (играл вместе с Николаем Петровичем), потом – за Павла Тикстона из той же команды. Затем за Виктора Дубинина, тренера московского «Динамо» (наш коллега, до 1975 года был обозревателем «Футбола-Хоккея». – Прим. авт.). А другая сестра – Вера Петровна была замужем за знаменитым Петром Поповым. Он играл за сборную…
ЧИФИРЬ ОТ ДЯДИ ПЕТИ…
Тем временем Аня и Света, сунув руки в перчатки, выдергивают траву – ловко и быстро, как будто всю жизнь пропалывали грядки.
Я же выпытываю у племянниц подробности встреч со знаменитыми дядями. Воспоминаний негусто, но какие есть… Вспоминают, что братья приезжали только на один день (без ночевки), без жен и всегда на казенной спартаковской легковушке, с шофером. Каждый раз – застолье, смех, шутки... Самым большим шутником был Андрей.
– Приехал как-то в 1970‑е: «Здрасьте, я ваш дядя!» – смеется Васильева.
Колбасу, сосиски и прочий дефицит привозили с собой. Однажды поехали в соседнюю деревню и застряли. Вернулись грязные, хохочут. У тети Груши была коза – братья очень любили козье молоко… А еще дядя Петя после зоны любил крепкий чай. Угостил однажды девочку Люду… Выпить не смогла – такой горький. Чифирь, наверное…
Все сидели, но дяде Пете на зоне больше других досталось. Вернулся больным, ему потом в больнице половину легкого отрезали… А дяде Коле было в тюрьме вольготно. Рассказывал, был негласный приказ – Старостина не трогать. Его и не трогали следователи. Он даже на зоне в футбол играл…
СТЕРЕТЬ!
Девицы расправились с зарослями на раз-два-три – как парикмахеры с лохмами на призывном пункте. Затем Аня обильно опыляет крест из баллончика белой алкидной эмалью. Красота! Однако с написанием фамилий – заминка: кисточка слишком грубая, а буковки, чтоб поместились, такие маленькие…
Дело мастера боится – Аня макает кисть в банку и начинает выводить данные тети Груши: Позилова А.И. 1886–1979. Приемочная комиссия единодушна: стереть!
Но нельзя оставить крест безымянным. Решительно берусь за «перо» – отломал веточку (кисть – на помойку!)… Все-таки год работал на «Каучуке» художником-оформителем, не один некролог нарисовал (вредное производство – рабочие мерли, как мухи)… К сожалению, получилось, как у Остапа – сеятель…
ТРАКТИРУ СТАРОСТИН НЕ НУЖЕН
– Михалыч, неужели Старостины так и не внедрили футбол в жизнь деревни? – возвращая лопату, спрашиваю хозяина.
– Нет. В начале 1950‑х ходили мы в пионерский лагерь, играли с пионерами. Забивали нам по десять голов! Но мы-то босиком бегали, а у них уже форма была… А ведь я прошлогодний журнал со статьей показал в редакции «Переславльской жизни». Там удивились: «Как? Знаменитые Старостины – в вашей деревне?!» Обещали приехать. И вот до сих пор едут…
Трогаем, но снова – стоп, машина! Надо забежать в «Версту» – кабак при дороге. Ныне он – главная достопримечательность деревни, изнутри весь в дореволюционных фото цвета мореного дуба.
– Почему нет фото со Старостиными? – спрашиваю хозяйку.
– А кто они такие?
Говорю про старинный дом в ста метрах отсюда, про то, что фото Старостиных стало бы настоящим украшением «Версты», имя Старостиных привлекло бы целую армию новых едоков-спартаковцев…
– Да у нас и без того спартаковских болельщиков достаточно! – отмахивается хозяйка. – Едут в Ярославль, у нас и останавливаются…
P.S. По дороге в Москву грызет совесть: жуткая все-таки надпись получилась на кресте… Однако очень скоро приходим к выводу: очень даже здорово, что дали маху с кисточкой – писать надо не кисточками, а резцом на мраморе.
Теперь «Спартак» просто обязан заказать плиту. Вместо расколотой…
МУЗЕЙНАЯ РЕДКОСТЬ
На днях дочь Николая Петровича Старостина – Елена Николаевна передала в музей «Советского спорта» ценнейшие экспонаты: домашний пиджак Николая Петровича, в котором он любил гонять чаи по вечерам, его знаменитые очки в фирменном футляре, часы, подаренные от ВЦСПС в 1963 году, и три удостоверения, одно из которых (спартаковское) датировано 15 января 1941 года.
Огромное спасибо вам, Елена Николаевна!
Туманов Д.
Светлана Смирнова, Аня Шкваркова, корреспондент "СС" и Александр Куликов
Комментарии 3