Расизм в футболе

Тема расизма и поведения болельщиков на террасах стала куда более обсуждаемой, чем сам «весенний» футбол в Чемпионате России. Поэтому первый материал нашей новой рубрики «Круглый стол» мы решили посвятить именно актуальным проблемам, которые происходят сейчас в российском и мировом футболе. Для беседы мы пригласили людей, которые и о всех этих проблемах знают не понаслышке, и о футболе могут говорить сколь угодно долго.

Oсовцов: Уже давно мы хотели ввести на Freizeit рубрику «Круглый стол» и сейчас решили попробовать этот новый формат. А информационный повод такой: я недавно сходил на матч «Торпедо» - «Алания» и, мягко говоря, удивился, потому что на играх «Зенита», за который я болею с детства, такого я не видел никогда, разве только на кубковых выездах. Мне все увиденное очень понравилось, потому что там был тотальный беспредел на секторе. И это первый случай в истории российского футбола, когда дисквалифицировали стадион за расизм. Я видел своими глазами, как весь первый тайм чернокожего игрока «Алании» Дакосту гнобили, а потом, когда его уносили на носилках его не только продолжали гнобить, но и бросались в него снежками! Это уже был перебор тотальный.

Солдатов: Тебя это так удивило, потому что ты давно не ходил на такие матчи. Допустим, в Раменском играла «Маккаби» из Тель-Авива против «Локомотива», и вот там были нацистские флаги и прочее. Вот тогда надо было по идее всю страну дисквалифицировать.

Осовцов: Меня интересует одна вещь касательно матча «Торпедо» – «Алания». Вот вы как считаете, эта мера наказания изменит ситуацию?

Компаниец: Это только поспособствует популярности «Торпедо».

Юрий Дудь: Это абсолютно такая же история, что и с Pussy Riot. Что можно было сделать более эффективное, чтобы еще больше усилить недоверие к РПЦ как к организации и усилить ненависть к существующему режиму? Только упечь этих девиц в тюрьму. Понятно, что они устроили мерзкую акцию, но в тюрьму, насколько я знаю, за такое не сажают.

Осовцов: Я был на матче с парнями, которые ходят часто и давно болеют за «Торпедо» и которые представляют «интеллигентную» часть болельщиков. Для них это своего рода аттракцион вроде «о, смотри, негр!», но они не расисты.

Солдатов: Нет, ну смотри, вот это улюлюкание и выведение каких-то игроков из себя – обычное дело. На матче с «Зенитом», например, кричали «Таня Буланова – сука ебаная», и это не значит, что кто-то не любит Таню Буланову и ее великолепное творчество, просто так пытались вывести из себя игроков соперника, в том числе Радимова. Это и есть футбол. Сам расизм здесь особо ни при чем, был бы он негр, левша или что-то еще, все равно нашли бы способ его погнобить.

Дудь: Да, любой косяк раздувается максимально. Но я понимаю, что сейчас скажу занудство, но, блин, есть же грань…

Солдатов: Нет.

Дудь: То есть ты хочешь сказать, что оскорблять жену – это не грань? Вот я готов согласиться, что оскорблять тебя за цвет кожи – это не грань. Это все-таки твоя кожа. Но жену…

Солдатов: Ну и что, что жену?

Осовцов: Это вообще уже в принципе вопрос граней как таковых. Можно ли петь про Перхуна? Я считаю, что да, конечно, можно. Но со мной многие не согласятся.

Солдатов: Ну да, например, в Чемпионате Англии после 11 сентября 2001 года в какой-то команде был американец, так вот болельщики другой команды ему показывали самолетики, когда тот приближался к сектору. И таких похожих ситуаций было много.

Осовцов: Дело в том, что люди, которые не поддерживают расистские взгляды в обычной жизни, на секторе все равно чуть-чуть позволяют себе слабину. По себе знаю.

Компаниец: Ну вот, например, у меня есть друг, звать Сергеем. Он по своим убеждениям левак леваком, взрослый человек со сформировавшимися взглядами. Так вот, мы смотрели с ним матч с «Реалом» – и в какой-то момент даже он стал кричать что-то очевидно неполиткорректное. Это было, когда момент за моментом порол Ахмед Муса. На трибуне все становятся немного фашистами. Дело тут просто в общей волне вокруг и в желании победы твоей команды.

Осовцов: Я просто никогда в жизни не слышал, чтобы гнобили негров из своей команды, потому что в «Зените» их никогда не было. Я думаю, что негров не покупают намерено, потому что будет наверняка скандал. Начнутся проблемы у клуба и, как следствие, у «Газпрома».

Солдатов: У «Газпрома» не начнутся проблемы, им на все плевать с высокой колокольни.

Дудь: Я не хочу щеголять какими-то корпоративными знаниями, но руководство «Зенита» четко понимает, что в некоторых вещах они сидят на пороховой бочке под названием правые взгляды их фанатов. Суть в том, что они реально не покупают негров, потому велика вероятность колоссального конфуза. Найдется несколько сотен болел, которые будут улюлюкать собственному игроку, и это станет вселенским позором.

Компаниец: Да они полтора года обсуждали, козлить Бруно Алвеша или нет, и насколько он загорелый.

Дудь: Я долгое время считал Алвеша мулатом, но у меня над головой на работе висит его фотография, где по нему видно, что он черный парень. Может быть, это свет так падает…

Осовцов: Вот вы мне скажите, в ЦСКА и «Спартаке» всегда было много негров, но я никогда в жизни не слышал, чтобы про Робсона говорили, что-то плохое.

Компаниец: Ой, да ладно! «Робсон, убирайся из России» - такие висели плакаты на португальском. .

Солдатов: Мы как-то ходили на матч в тот самый психоделический период Романцева, когда он покупал негров пачками. Так вот, мы купили у метро Черкизовская бананы и забросали поле! На дубле это было.

Дудь: А смысл акции в чем был?

Солдатов: Во-первых, показать, что команда покупает говно, а во-вторых, чернокожее говно.

Дудь: То есть смущало не только то, что покупают говно?

Солдатов: Ну, раньше, впрочем, как и сейчас, почти все хулиганы были правыми.

Компаниец: У «Спартака» и «Торпедо» вся основа была правая.

Солдатов: Негров всегда гнобили и будут гнобить, и Робсон здесь натерпелся такого, что, я думаю, ему больше всего досталось.

Осовцов: А как в ЦСКА? Тоже гнобят?

Компаниец:  У нас кто в лес, кто по дрова. У нас разгуляй царил. Мы же тупые, это наш фирменный стиль.

Осовцов: О! Я уважаю, что человек это признает.

Компаниец: У нас были такие, знаешь, припизднутые, но глумливые люди. Как один из наших лидеров в свое время сказал: «Ребята, чем мы меньше думаем, тем лучше у нас все получается». Мы дебилы, но, правда, довольно классные.

Солдатов: У нас с Игорем даже было такое развлечение, мы раньше могли определить по внешнему виду, за кого болеет человек.

Компаниец: В общем, в ЦСКА был национализм, но он не был таким профессиональным, как в «Спартаке», когда на секторе висел банер «Skinheads».

Осовцов: То есть вы считаете, что это нормально, когда болельщики гнобят черных футболистов своей же команды? На мой взгляд, гнобить своих – это очень странно.

Солдатов: Некоторые могут поступиться своими принципами, а некоторые нет.

Дудь: К тому же это воспитательный эффект. Если бы Ионов остался в «Зените» и если бы его гнобили, то это было бы ненормально? Да я бы первый залез на трибуну виража и начал бы орать, что нельзя бухим водить машину, потому что это плохо.

Солдатов: Это уже другая проблема – наши футболисты считают, что, если они много зарабатывают, по сравнению с остальными людьми нашей страны, то могут считать себя особенными. В 13 лет они уже ходят с сумочками Gucci, часто палеными, кстати.

Компаниец: Пацаны пришли к успеху, они живут по абсолютно дворовым понятиям.

Солдатов: Потому что они не Тихонов, который, грубо говоря, парень из соседнего двора, который лучше играл в футбол и выбился в люди. Помнишь, мы ходили в клуб «Рай» и видели, как стоит Баженов, а за ним Карпин. И он ему говорит: «Георгич, выпусти меня, пожалуйста, завтра, я искуплю вину!».

Осовцов: Это уже вопрос другой – хорошие ли у нас футболисты или нет. В Англии вот, например, тоже футболисты дерутся в пабах.

Дудь: Если парни дерутся в пабах – это неплохо.

Компаниец: Да это самое лучшее!

Осовцов: Конечно, это хорошо, но я имею в виду, что все эти моменты вытекают из нашей российской культуры. Они ходят в эти клубы, потому что здесь все ходят в эти клубы.

Компаниец: Мы не осуждаем футболистов, которые дерутся в пабах. Вот Пол Гаскойн, например, или Тедди Шерингем - веселые какие люди, мировые ребята.

Дудь: В Берлине, например, таких клубов, как «Солянка», полно. И представить в одном из них лидеров «Герты» или Бастиана Швайнштайгера, заехавшего в тетушке на выходные, довольно легко.

Осовцов: Согласен, но не перед матчем. Я считаю, что не нужно делать из футболистов нелюдей. Просто тут такой момент, что у нас есть очень большой разрыв между теми людьми, которые играют, и болельщиками. То есть, «22 миллионера гоняют мяч» – это чисто русская история. Когда Бесчастных с Тихоновым в 90-е перед матчем пили водку с фанатами – это нормально. Типа, свои ребята. А когда современные футболисты идут в клуб перед матчем, это уже не то.

Компаниец: Я лично с Димой Кузнецовым, футболистом основного состава, после матча пил водку и с Садыриным. Перед матчем никто практически не пил, даже на территории совка. За исключением разве что сумасшедшего белорусского вратаря Жоры Тумиловича, который мог и во время матча накатить.

Осовцов: Классный парень был. Он сейчас даже тренирует кого-то.

Компаниец: Их бы всех в одну кучу собрать ради смеха, болельщик бы пошел, мы б лелеяли такой коллективчик. В свое время, кстати, у Филиппа Бахтина была мечта – выкупить на средства болельщиков какую-нибудь команду.

Дудь: Он хотел сделать проект My Football Club и почти договорился с Эрнстом.

Компаниец: Взять на ворота Тумиловича, из легионеров Пола Гаскойна, и не важно, в какой он форме.

Осовцов: Не важно, ходил ли он вообще.

Солдатов: Ди Канио нужно брать!

Дудь: Я готов болеть за такую команду!

Компаниец: Это будет лучший клуб мира! Там будет настоящая палата #6 – без стакана на сектор не зайдешь вообще!

Дудь: То есть, на фейсконтроле нужно будет дыхнуть, чтобы 5 промилей было.

Компаниец: Позвать записать хит всех наших ютьюбовских сумасшедших, чтобы они гимн спели.

Осовцов: Вы слышали, кстати, что чемпионат Македонии остановлен из-за беспорядков на расовой почве?

Компаниец: Я вообще не верю, что существует такая страна, как Македония.

Осовцов: Она существует, там даже есть свой чемпионат, и должен был играть «Вардар» с каким-то другим клубом, а за него болеют этнические македонцы. А за второй клуб болеют албанцы. И чемпионат отменен, потому что если матч не сыграть, то как продолжать-то? А матч сыграть нельзя, потому что в стране будут беспорядки. Я это к тому, что расизм у нас не только на локальном уровне.

Компаниец: Мы обсуждаем проблему правых взглядов или расизма в футболе?

Солдатов: Мы пытаемся понять: улюлюкание – это выведение человека из строя или расизм? И как к этому относиться.

Осовцов: Тут никто к общему знаменателю не придет, потому что лично для тебя это вывести человека из строя…

Солдатов: Ну да, это примерно, как купить мне новые кроссовки, которые будут 25-ой парой: они мне нравятся, но я в них ходить не буду. То же самое и улюлюкать в такт своим товарищам.

Осовцов: Я вспомнил тему по поводу Эвра и Суареса.

Солдатов: Ну, мы все играли в футбол, такое бывает, а в данном случае это просто стало достоянием общественности.

Компаниец: Если бы это были клубы «Чертаново» и «Бирюлево», то ничего бы не было.

Осовцов: А что он сказал, кстати, ему?

Дудь: Он сказал слово «negro».

Осовцов: Можно подумать, Суареc – белый человек.

Дудь: Есть две позиции по отношению к расизму на примере ситуации с Эвра и Суаресом. Есть позиция Эвра, который услышал слово negro, которое в переводе значит «черный», на что очень обиделся и спровоцировал дисквалификацию ведущего игрока одного из своих конкурентов. А есть вторая позиция, которую я называю «позиция Думбия/Кайседо». Кайседо, эквадорец, который играет за «Локомотив», говорит, что расизма не существует, и, когда что-то обидное кричат, он якобы этого не слышит. И есть Думбия, который слышит обезьяньи улюлюкания, после того как он забивает гол, подбегает к трибуне и начинает жестко троллить болельщиков, говоря тем самым – мне все равно, пацаны. Вот я даже не буду говорить, что вторая позиция вызывает у меня больше одобрения, потому что она сильная, ироничная. Но я хочу сказать, какого хера? Да, дисквалификация Суареса – это признание того, что негры подвергаются дискриминации. Я могу понять англичан – 40 лет назад у них в автобусах черные ездили только на задних местах. Мы живем в другой стране и нам это не близко. Но что это за ущемление белой расы? Если бы Суареса назвали белым, пускай даже ублюдком, никто бы не дисквалифицировал его обидчика на 8 матчей! На мой взгляд, это совершенно очевидная политика двойных стандартов. И одна из иллюстраций того, что расизма не существует, а есть тупо зарабатывание денег и манипуляция футбольных организаций. Любая проблема, которой нет – это бюджет.

Осовцов: Я считаю, что борьба УЕФА с расизмом – это такая же фигня, как и глобальное потепление. Ни того, ни другого не существует.

Дудь: Да, это отличный способ, чтобы людям, с одной стороны, не было скучно, а с другой, каким-то образом обналичить денежные знаки. Поэтому ситуация с Суарэсом и Эвра для меня печальна, потому что я не только восемь матчей не видел одного из самых крутых южно-американских игров на сегодняшний момент, но и потому что это не однозначно по отношению к белым парням.

Осовцов: А Вагнера Лава, кстати, освистывали?

Компаниец: Ну нет, не особо. Он слишком много сделал для команды. Над ним могли подтрунивать, но всегда как-то с любовью.

Дудь: Я многое могу понять в жизни, но когда в Химках скандируют на секторе «Секу — шимпанзе, а Дзагоев — хач», это как вообще?

Компаниец: Ну как, ребята бравируют, что они настолько праворадикальные, что они выше всех, что они презрели даже свои клубные начала, мол, несгибаемые борцы за белую расу.

Дудь: А как себя ведет оставшаяся часть сектора?

Компаниец: Ну так, втыкают. Сейчас сектор – это гоп-история. Я считаю, что фанатизм в России умер лет пять назад.

Осовцов: Многие нормальные люди ушли с трибун, потому что стало реально скучно.

Компаниец: Многим не слишком нравится тот момент, что нынешний футбол – это маркетинг и ничего более. Маленькие радости футбольной жизни, отдушины, которые нам дарит твиттер Широкова, драки на стадионах – это все редкие моменты.

Дудь: А что за маркетинг? Разваленная трибуна стадиона «Томь»?

Компаниец: Ну, в том числе. Мне кажется, что любой современный спорт – бизнес и все.

Осовцов: Причем, он не всегда бизнес, который приносит доход, а бизнес – как имиджевый проект той или иной компании.

Компаниец: Как и любой бизнес в России.

Осовцов: Если ты купил жене ресторан, и он в убытке – это тоже бизнес. Для «Газпрома» «Зенит» – это отдушина, имидж.

Компаниец: Другими словами, сейчас все можно купить. Последний состав ЦСКА, который действительно боролся за имя клуба – это было время, когда на воротах был Новосадов, Варламов играл, Кузнецов, Минько. Это был конец 90-х. Максим Боков был, который строил молодых, в том числе фанатов.

Дудь: Парни, мы сейчас пердеть начнем, по-моему.

Компаниец: А я очень люблю 90-е, в том числе в футболе.

Дудь: Что можно любить в футболе 90-х, кроме искренности?

Компаниец: А это самое важное! Чего нам оставалось и остается? Играть-то мы, по сути, так и не научились. В частности, никаких принципиальных отличий между нынешней сборной и сборной 90-х нет, ни тогда медалей, ни сейчас. Вышли из группы - уже хорошо. И к слову об искренности: когда я был последний раз на «Сан Сиро», наблюдал на секторе "Интера" такую картину: каждые пять метров взрывается дудка. Я уже молчу о том, что в туалете идет ебля. Вот это привет 90-м форменный.

Дудь: Ну хоть с женщиной?

Компаниец: Вроде, да. Так вот они там оттопыриваются раз в неделю. Молодежь курит, долбится, ругается в голос и дико. Из них вылезает скотское начало, а потом - все, они выплеснули пар и спокойно идут на следующей день в свои офисы.

Осовцов: Люди приходят  на стадион, чтобы отрываться.

Солдатов: Это маленький процент людей, кстати.

Компаниец: Отрываться можно за воротами. Дело в окружающих. Когда я не на фан-секторе, то начинаю анализировать матч - потому как рядом сидят взрослые вменяемые люди, которые хотя бы знают слово «хавбек». За воротами процентов 40 знает, что это такое.

Солдатов: Не, ну больше все-таки.

Компаниец: Ну, может, у вас побольше, а вот у нас – нет.

Солдатов: 80% процентов людей, которые сидят за воротами, – это какие-то ужасные люди, я рядом с ними не хотел бы находиться вообще. Мне хватает несколько раз в год сходить на стадион, чтобы больше не ходить. Одна из причин, почему я не хожу чаще – огромное количество милиции, которая создает массу неудобств с проходом на стадион и ухода с него. И те люди, которые вокруг, которые грызут семечки, они к футболу отношения вообще не имеют.

Осовцов: Да, а второе – то, что происходит в российском футболе, отталкивает от того, чтобы его серьезно воспринимать. Там нет качественной игры (за исключением матчей «Зенита», ЦСКА и «Спартака» друг против друга, ну и матчи с «Динамо», может быть). Когда я приезжаю к отцу, мы с ним на большом экране смотрим футбол. Так вот мы как-то смотрели в прошлом году «Зенит»-«Амкар», а потом« Эвертон»-«Блэкпул». Два матча – а как будто в разную игру играют. О чем еще говорить? Только о том, что происходит на трибунах. У «Торпедо» что-то происходит на трибунах, а у нас, у мяса и коней ничего не происходит. Всем просто надоело…

Дмитрий Лысенков

freizeit.ru